29 мая я дал тексты экспертиз по своему делу http://ymuhin.ru/node/571/%C2%ABuchenye%C2%BB-kurochki-po-zernyshku-klyuyut . И я очень благодарен комментаторам за ряд ценных мыслей по поводу этих экспертиз.
Разумеется, подлость экспертов мне тоже не понравилась, и я сегодня подал следователю заявления о привлечении этих экспертов к уголовной ответственности за заведомо ложное заключение. Доказал заведомую ложность заключений экспертов следующим.
«Следственным отделом по Басманному району расследуется уголовное дело № 690412, возбужденное 29.03.2011г. по ч.1 ст.282 УК РФ.
27.05.2011г. я, Мухин Ю.И., был признан подозреваемым по настоящему делу, мне была вручена копия постановления о возбуждении уголовного дела, а также я ознакомился с Постановлением о назначении по делу комплексной психолого-лингвистической экспертизы и с Заключением комплексной психолого-лингвистической судебной экспертизы № 794 от 11 мая 2011 года.
Выводы данного Заключения полностью противоречат выводам Заключения специалиста-психолингвиста профессора Борисовой Е.Г., выполненного по запросу защиты и приобщенного к материалам данного дела.
Как спроектировать полезную CMDB
После изучения Заключения комплексной психолого-лингвистическая судебной экспертизы № 794 от 11 мая 2011 года, заявитель приходит к выводу, что эксперт Шамшин И.В. не мог добросовестно заблуждаться и выполнил заведомо ложное заключение.
Так эксперт Шамшин И.В., будучи надлежащим образом предупреждён об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ, заведомо зная, что он (Шамшин И.В.) не является специалистом в области психологии, проводит комплексную психолого-лингвистическую судебную экспертизу, грубо нарушив требования ч.2 ст. 195, ч. 5 ст. 199 УПК РФ и статью 16 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности» № 73-ФЗ от 31 мая 2001 года».
Поясню, Закон в этих статьях требуют от эксперта отказаться от экспертизы, если она выходит за пределы их знаний: «Эксперт обязан: …составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение и направить данное сообщение в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта».
«Также Шамшин И.В., являясь специалистом-филологом, обладая специальными познаниями в области филологии, заведомо зная, что комплексная экспертиза должна производится несколькими экспертами разных специальностей, проводит указанную экспертизу единолично, чем грубо нарушает требования ст. 201 УПК РФ».
Статья 201 УПК РФ:
« 1. Судебная экспертиза, в производстве которой участвуют эксперты разных специальностей, является комплексной.
2. В заключении экспертов, участвующих в производстве комплексной судебной экспертизы, указывается, какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт, какие факты он установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт, участвовавший в производстве комплексной судебной экспертизы, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность».
Для кого программа «Школа CRO»?
При этом неверность выводов экспертизы Шамшина доказывается циничной лживостью примеров, которыми он выводы доказывает. Он делает вывод о том, что в исследованном им материале имеется «оскорбление (унижение) людей или отдельной личности по национальному признаку (русских, евреев)» и подтверждает это примерами из текста исследуемого материала: «. а наши доморощенные придурки в переводчиках и редакторах. не способны перевести никакую западную озвучку», «…монах нагло брешет. ».
Но, ни редакторы с переводчиками, ни монахи не являются национальностью, чего филолог не мог не понимать.
Остальные приведенные им примеры являются заведомо неверной оценкой фактов: «В гостинице собрали все объедки под дверями остальных номеров и славно попянствовали, показав немцам, что русские действительно «руссиш швайн»; «Трудно ли было Гитлеру и Геббельсу сплотить Европу под знаменем борьбы с еврейским засилием?»; «. такое скопище евреев. »; «Откровенная еврейская витрина СССР существовала до самого его распятия»; «. в витрине СССР всегда крутилась масса евреев, пиарящих себя в качестве выдающихся поэтов, писателей, журналистов, «ученых» и прочих клоунов». Это слова, вырванные не только из контекста главы, но и из контекста предложений, из которых они были вырваны. И сделано это с очевидной целью — исказить смысл написанного автором, путем заведомо неверной оценки фактов.
Считаю, что при таких обстоятельствах имеются достаточные основания полагать, что в действиях Шамшина И.В. имеются признаки преступления, предусмотренного ч.1 ст.307 УК РФ (заведомо ложное заключение эксперта).
Исходя из изложенного и руководствуясь ст. 144 УПК РФ, прошу:
1. Возбудить в отношении кандидата филологических наук, доцента, заведующего кафедрой стилистики русского языка, культуры речи и риторики Московского государственного областного университета Шамшина И.В уголовное дело по признакам статьи 307 УК РФ.
2. Признать меня, Мухина Юрия Игнатьевича, потерпевшим по этому делу».
Теперь о компьютерных психологах.
«…После изучения Заключения комплексной психолого-лингвистическая судебной экспертизы № 98/11 от 24 мая 2011 года, заявитель приходит к выводу, что эксперты Батов В.И. и Крюкова Н.Н. не могли добросовестно заблуждаться и выполнили заведомо ложное заключение.
1. Так Батов В.И. и Крюкова Н.Н., заведомо зная, что ни он (Батов В.И.), ни она (Крюкова Н.Н.) не являются специалистами в области лингвистики, проводят комплексную психолого-лингвистическую судебную экспертизу, грубо нарушив требования ч.2 ст. 195, ч. 5 ст. 199 УПК РФ и статьи 16 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности» № 73-ФЗ от 31 мая 2001 года.
2. Также Батов и Крюкова, заведомо зная, что, в силу ч.2 ст. 201 УПК РФ, в заключении экспертов, участвующих в производстве комплексной судебной экспертизы, указывается, какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт, какие факты он установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт, участвовавший в производстве комплексной судебной экспертизы, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность, в заключении своих отдельных исследований и выводов по ним ни Батов, ни Крюкова не обозначили, чем фактически скрыли собственную исследовательскую часть заключения.
3. В своём заключении эксперты использовали методику заведомо недопустимую и не относящуюся к предмету экспертизы.
В заключении указано, что при исследовании в качестве методики применена программа «Лингва-Экспресс».
Как следует из открытых общедоступных источников, «Лингва-экспресс» представляет собой компьютерную программу, используемую для того, чтобы определить индивидуальные психологические особенности, конкретное психологическое состояние автора текста, с помощью выявляемых особенностей устанавливать (индивидуализировать) автора различных текстов.
В силу требований ст. 74 УПК РФ, результаты, полученные с помощью компьютерной программы, не являются доказательствами по уголовному делу и не могут быть использованы для подтверждения каких-либо обстоятельств (также как, например, испытание на полиграфе), что было заведомо известно экспертам Батову и Крюковой, поскольку один из них является автором указанной программы.
Кроме этого, программа «Лингва-экспресс», как компьютерная, не способна исследовать смысл текста, то есть, заведомо не способна ответить на поставленные перед экспертами вопросы. Она может лишь по частоте употребляемых слов дать психические свойства человека, писавшего текст. Эксперты и об этом смолчали. Поэтому в исследовательской части, чтобы хоть что-то написать, эксперты в заумных наукообразных выражениях «исследуют» ими же выдуманные темы: «агрессивность текста», «психологический портрет автора», — ни словом не обсуждая вопросы, поставленные следователем.
В.И. Батов является автором программы «Лингва-экспресс», поэтому обманывать следствие в отношении применения своей программы, он мог только умышленно».
Вообще-то, мысль о том, что эти Батов с Крюковой не вполне адекватны, тоже имеет право на жизнь. Дело в том, что они оказались неспособны понять не только то, что написано в газетном материале, предназначенном для рядового читателя, но и не сумели понять, что статья «Обратился ли Медведев к либералам?» написана двумя авторами – Ихловым и Мухиным. В связи с этим, они «исследуют» текст Ихлова в наивной уверенности, что его написал Мухин. За 14 лет издания «Дуэли» и «К барьеру!» не было случая, чтобы кто-то из читателей не понял, что в рубрике «Поединок» статьи пишут два автора, Батов с Крюковой первые.
Но поскольку эти «эксперты» тексты Ихлова и Мухина считают текстом Мухина, то получается, что они сделали психологический портрет некоего, не привлеченного к делу Ихломухина или Мухлова, радуясь, что следствию от этого должна проистечь большая дополнительная польза.
Однако я отказываюсь считать их умственно неполноценными.
«4. Эксперты умышленно исказили факты. Получив от следователя «ксерокопия текста Мухина Ю.И. «Есть и у меня совет» в рубрике «Поединок» в дискуссии на тему «Обратился ли Медведев к либералам?», они рассматривают в исследовательской части цитаты и сведения, которых в указанном тексте вообще нет, к примеру: «Однако дальше пафосного вопрошания «Так чему мы стали свидетелями публичного конфликта между дуумвирами или отчаянной попыткой намекнуть либеральной общественности на ясное осознание президентской командой катастрофических перспектив для страны и её не менее катастрофическую аппаратно-политическую блокаду?»… …используя историческую параллель с ситуацией начала 20- го века и столыпинскими реформами, автор упорно настаивает на том, что «в сегодняшней России нет мощных либеральных сил»». Этих слов и сведений нет в статье Мухина «Есть и у меня совет».
В пункте 1 Выводов уверяют, что в статье «разжигается вражда к иудаизму, христианствe», но в статье «Есть и у меня совет» нет ничего ни об этих религиях, ни вообще о религиях, нет даже слов «иудаизм» и «христианство».
В пункте 2 своих «Выводов» Батов и Крюкова уверяют, что Мухиным «высказывается собственная точка зрения автора по поводу статьи президента РФ Д.М. Медведева «Россия, вперед!», хотя Мухиным высказывается точка зрения по отношению статьи Ихлова «Коан для либералов». Это и малограмотному должно было быть ясно, как по названию статьи «Обратился ли Медведев к либералам?», как по фамилии Ихлова над текстом «Коан для либералов», так и по тому, что в своем тексте Мухин критикует статью Ихлова.
И сделано это экспертами с очевидной целью — исказить смысл написанного автором, инкриминировать ему возбуждение вражды, путем сообщения заведомо ложных сведений и фактов.
Все эти циничные искажения исследуемого текста, осмысленно применены для получения неверных выводов, к примеру: «В данном печатном издании используются специальные языковые средства для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, отрицательных эмоциональных оценок и негативных установок в отношении русской нации и отдельных ее представителей, а также негативные установки в отношении еврейской нации, (см. исследование»)».
Но автор в своем тексте ни русских, ни евреев, не рассматривает как нацию, — все конкретные персонажи имеют фамилию или профессию, либо принадлежность к политическим силам, автор сообщает факты и никому не делает оценок. А отсылка экспертов, делающих лживый вывод, — (см. исследование»), — отсылает ни во что: в «исследованиях» нет ни только рассмотрения целенаправленности или оскорбительности языковых средств, там нет даже слов «целенаправленный», «оскорбительный», «нация».
Экспертами, совершенно заведомо делается вывод, инкриминирующий преступность замыслов и сообщается, что этот вывод, якобы, основан на исследованиях, на самом деле, никаких исследований, обосновывающих вывод, в Заключении нет.
Учитывая приведенные выше доказательства заведомой ложности Заключения комплексной психолого-лингвистическая судебной экспертизы № 98/11 от 24 мая 2011 года, прошу:
1. Возбудить противкандидата психологических наук, доктора культурологии, в.н.с. Российского института культурологи В.И. Батова и кандидата педагогических наук, заместителя директора Российского института культурологи Н.Н. Крюковой уголовное дело по признакам части 1 статьи 307 УК РФ (заведомо ложное заключение эксперта).
2. Признать меня, Мухина Юрия Игнатьевича, потерпевшим по этому делу».
Нет, мы не дети и понимаем, что ворон ворону око не выклюет. Но, все же, интересно посмотреть, как старший следователь К.М. Шишов, так цинично возбудивший дело против заведомо невиновного – меня, теперь будет выкручиваться, чтобы не возбуждать уголовное дело против своих сообщников-экспертов.
А пока, приняв у меня заявления, он вручил мне следующее:
« ПОСТАНОВЛЕНИЕ
о привлечении в качестве обвиняемого
город Москва «31» мая 2011 года
Старший следователь следственного отдела по Басманному району Следственного управления по Центральному административному округу Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве лейтенант юстиции Шишов К.М., рассмотрев материалы уголовного дела № 690412,
Мухин Юрий Игнатьевич совершил действия, направленные на возбуждение вражды, а так же унижение достоинства человека и группы лиц по признакам национальности, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные с использованием средств массовой информации, а именно:
Он (Мухин Ю.И.), придерживаясь личных мировоззренческих взглядов в отношении представителей либерально — демократического движения в Российской Федерации, а так же антисемитских взглядов, основанных на идеологии национальной нетерпимости и вражды к лицам — представителям еврейской национальности, как проживающим на территории Российской Федерации, так и за пределами государства, а так же мнения о неполноценности русской нации, вопреки требованиям ст.ст. 19, 29 Конституции Российской Федерации, запрещающей любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности, пропаганду или агитацию, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, имея умысел на распространение в обществе своих и аналогичных своим противозаконных агрессивных экстремистских антисемитских убеждений, с целью вовлечения граждан из неограниченного круга лиц в круг своих еди номышлен н и ков, для побуждения их к деятельности, направленной на разжигание национальной вражды, связанной с оскорблением национального достоинства определенной группы людей — представителей еврейской и русской национальности, написал публицистическую статью «Есть и у меня совет» (высказывающую собственную точку зрения автора по поводу статьи Президента РФ Медведева Д. А. «Россия, вперед!», используя при этом, согласно заключению психолого-лингвистической судебной экспертизы № 98/11 от 24 мая 2011 года, специальные языковые средства для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, отрицательных эмоциональных оценок и негативных установок в отношении русской нации и отдельных ее представителей (представителей либерально-демократического движения), а так же негативные установки в отношении еврейской нации, и, кроме того, в нарушение п. 3 ст.
1 Федерального Закона «О противодействии экстремистской деятельности», использовал цитаты из книги А. Гитлера «MeinKampf»,являющейся экстремистскими материалами в силу указанного закона как труды руководителей национал-социалистической партии Германии. В дальнейшем, в целях реализации своего преступного умысла на распространение через средства массовой информации, созданного им, придерживаясь экстремистских взглядов, материала (статьи «Есть и у меня совет»), он (Мухин Ю.И.), будучи в соответствии с приговором Савеловского районного суда г. Москвы от 18 июня 2009 года осужденным по ч. 2 ст.
280 УК РФ к лишению свободы сроком на 2 года (на основании ст. 73 УК РФ наказание считается условным с испытательным сроком в течении 2 лет), с лишением права занимать должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных обязанностей в средствах массовой информации в течении двух лет, передал текст указанной статьи редактору газеты «К барьеру!» Пчелкину Н.П. 1924 г.р., временно назначенному на должность редактора в связи с лишением его (Мухина Ю.И.) права занимать указанную должность, неосведомленного о его (Мухина Ю.И.) преступных намерениях. После чего Пчелкин Н.П., находясь по месту своего жительства: г. Москва, Лялин переулок, д. 11/13, кв. 54, подписал в печать 04 октября 2009 года указанную статью, разместив данный экстремистский материал в виде статьи под названием «Есть и у меня совет» в рубрике «Поединок» в дискуссии на тему «Обратился ли Медведев к либералам?» и опубликовал в газете «К барьеру!» за № 20 от 06 октября 2009 года, тираж которой составляет 16000 экземпляров (заказ 2315) и распространяется в различных городах России для приобретения и прочтения ее гражданами из неограниченного круга лиц.
Согласно выводам психолого-лингвистической судебной экспертизы № 98/11 от 24 мая 2011 года текста статьи «Есть и у меня совет», в нем присутствуют высказывания, утверждения, заявления, направленные на унижение достоинства человека, либо группы лиц по признакам национальности, а именно: разжигается вражда к иудаизму, христианству, оскорбляется национальное достоинство русских и евреев.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 171, 172 УПК РФ,
1. Привлечь Мухина Юрия Игнатьевича, 22.03.1949 года рождения, уроженца города Днепропетровск в качестве обвиняемого по данному уголовному делу, предъявив ему обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ, о чем ему объявить».
Источник: www.ymuhin.ru
Прикладная юридическая психология
Из отечественных программ компьютеризованной обработки текстов наиболее интересными, на наш взгляд, являются программы В.И. Батова с коллегами и В.П. Белянина (1996).
Компьютерная программа В.П. Белянина ВААЛ11 позволяет выявлять акцентуацию автора текста. Особый блок этой программы — ПАТ (психиатрический анализ текста) — предполагает выявление соотнесенности между лексическими элементами текста и возможной акцентуацией его автора.
ПАТ позволяет определить выраженность в анализируемом тексте таких акцентуаций, как паранойяльность (в терминах автора — «светлые» тексты), возбудимость, или эпилептоидность — («темные» тексты), гипертимность, или маниакальность («веселые» тексты), депрессивность («печальные» тексты), истероидность, или демонстративность («красивые» тексты) и т.д. Программа предусматривает не только выявление процентов лексики того ли иного класса, находящейся в тексте, но и построение нормализованного представления этих данных по отношению к норме русского языка. Особенностями программы ВААЛ является то, что она позволяет не только находить корреляции между любыми категориями, но и вводить новые категории, актуальные для решения каждой конкретной задачи. Тем самым программа ВААЛ позволяет определить направленность текста, предсказать степень его воздействия и сделать выводы в отношении личности его автора.
Таким образом, в последнее время наметился формализованный подход к решению задачи идентификации личности по речи с помощью экспертных программ, которые бы делали анализ независимо от эксперта.
В 90-х годах были созданы международные организации, работающие над применением психолингвистики в судебной практике. Международная Ассоциация Судебной Фонетики (International Association of Forensic Phonetics), созданная в 1991 г. в Колледже СвДжона (St. John’s College) в Йорке (Великобритания) объединяет ученых, ведущих исследования в данном направлении.
Международная Ассоциация Судебных Лингвистов (International Association of Forensic Linguists), основанная в 1992 г. на базе Школы английского языка Бирмингемского университета Великобритании — основные цели: обеспечение обмена информацией и новыми идеями среди специалистов (конференции, информационные отчеты и т.п.).
Источник: www.phantastike.com
ГЛАВА I. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
Психолингвистика возникла в 50-е гг. XX в. как междисциплинарная наука о соотнесенности процессов порождения и восприятия текстов, конструкции этих текстов с психическим и психофизиологическим состояниями людей, включенных в процессы коммуникации. Одна из ее задач — атрибуция текста, т. е. установление его автора. Решение ее отличается от автороведческой или графологической экспертизы, поскольку не принимает в расчет самой техники исполнения текста: величины и размера букв, угла их наклона, соразмерности различных участков листа, занятого текстом, и т. д. Это вызвано тем, что иногда автор текста и его исполнитель — разные люди, и текст мог быть записан по просьбе или под принуждением.
1. Психологический анализ сообщений граждан (писем, заявлений, жалоб).
Значительная доля информации, необходимой юристу для работы, получается им от граждан — заявителей, очевидцев, свидетелей, потерпевших, правонарушителей и других. Одним из условий совершенствования работы с получаемой информацией выступает комплексный учет психологических факторов, влияющих на достоверность и точность информации.
Письма граждан в государственные органы — это сложное социальное явление, имеющее различные аспекты изучения. Специфические особенности данной коммуникативной системы: жесткая нормативно-правовая регламентация порядка рассмотрения писем и ответов их авторам; социально ориентированный (социально-ролевой) характер обращения, т. к. адресатом является государственный орган или должностное лицо; коммуникация между адресантом и адресатом носит опосредованный и отсроченный по времени контакт, что затрудняет взаимопонимание.
Основными направлениями социально-психологического анализа писем являются следующие: а) личность авторов как представителей различных социальных групп населения, их потребности, социальные ценности, установки; б) особенности взаимоотношений, социально-психологические причины, послужившие поводом для обращения граждан с жалобами; в) деятельность должностных лиц, осуществляющих рассмотрение писем (включая анализ текста, социально-психологические особенности расследования изложенных фактов, принятие решения по жалобе и подготовку ответов авторам).
Контент-анализ жалоб и материалов их расследования показывает, что основными причинами их написания бывают: объективные трудности в деятельности правоохранительных органов (сложный характер преступлений, нехватка людских и материальных ресурсов); недостатки в информировании граждан о принимаемых мерах; слабая профессиональная подготовленность сотрудников; коммуникативная некомпетентность работников правоохранительных органов (неумение общаться с гражданами); нарушение законности и другие неправильные действия по отношению к гражданам, вызванные как корыстными интересами так и профессиональной деформацией сотрудников (в частности, их стремлением к достижению профессиональных целей любыми средствами); попытки дискредитировать неугодных сотрудников, усилить свою позицию в конфликтной ситуации.
Социально-психологический анализ письма (жалобы) как специфического документа предполагает выделение в нем: фактологической информации (о конкретных событиях и просьбе автора); оценочных суждений в открытой форме и в форме подтекста; приемов психологического воздействия на адресата. Учет этих компонентов позволяет более целенаправленно ориентироваться не только в содержании излагаемых событий, но и личности автора, его намерениях (мотивах, целях обращения), в достоверности излагаемой информации. Экспериментально установлено (М. Г. Дебольский), что значимость жалобы, особенности ее расследования зависят в первую очередь от событийного содержания. Однако при одном и том же содержании жалобы личность адресанта, ее психическое состояние, аргументы к которым апеллирует автор, канал коммуникации, посредством которого передается жалоба (например, телеграмма или письмо), оказывают определенное психологическое воздействие на восприятие текста и характер принимаемого решения по жалобе.
Имеются данные, что значительная часть нераскрытых и не расследованных до конца уголовных дел, приговоров, отмененных вышестоящими судами, просто профессиональных решений обусловлена неумением работника получать, добывать, оценивать и использовать информацию от граждан. Особенно важна и психологически сложна задача установления истинности сообщений, отделения неточной, неполной, искаженной, ошибочной и ложной информации. Сплошная ложь, как и сплошная ошибочность сообщений, — явление относительно редкое. Чаще в сообщении содержатся моменты истины и моменты ошибочности или лживости.
Анализ сообщений в сложных случаях сопровождается составлением сличительных таблиц и графических изображений, позволяющих детально и многократно изучать информацию, полученную как от одного лица, так и от многих лиц по одному и тому же факту (или детали). Эффективно и использование средств видео— и звукозаписи.
2. Психолингвистический анализ текста.
В отечественной науке сложилось направление, связанное с лингвистическими методами идентификации личности по ее анонимному тексту. Общий метод психолингвистики заключается в том, чтобы на основе исследования формальных (лингвистических, текстовых, фонетических, стилистических и пр.) и неформальных (содержательных, смысловых, интенциональных и др.) характеристик текста (либо поведения, представленного как текст) определить отдельные психологические черты породившего его человека либо, в идеале, его целостный психологический портрет. При этом не имеет значения, в каком виде и на каком носителе был зафиксирован текст: на печатной машинке, карандашом на сигаретной пачке, в виде компьютерного файла или как-то иначе. Не имеет значения и то, что данный текст мог неоднократно переписываться, выучиваться и воспроизводиться вновь — ведущие индивидуальные характеристики языковой личности автора останутся неизменными. Атрибуция текста находит свое применение:
1) в составлении психологического портрета неустановленного преступника по тексту его речи;
2) судебно-психологической экспертизе (психолог выносит заключение помимо прочего и на основе содержательного анализа текста):
а) комплексной судебной психолого-лингвистической экспертизе (одновременное участие психолога и лингвиста, каждый из которых отвечает на свои специфические вопросы);
б) судебной психолингвистической экспертизе: исследование предмета, обладающего психологическими и лингвистическими параметрами; использование специальных психолингвистических методик; проведение экспертизы психолингвистом — лицом, сведущим одновременно и в психологии, и в лингвистике;
в) комплексной судебной психолингвопочерковедческой / автороведческой (или психолого-лингвопочерковедческой / автороведческой) экспертизе. Это вид комплексной экспертизы, где объект и предмет исследований одновременно требуют специальных познаний в психологии, лингвистике и почерковедении / автороведении;
3) криминальной психологии: составлении психологического портрета исследуемой личности (установленной либо неустановленной) по тексту ее речи:
а) контактном профилировании — психологический портрет личности при непосредственном взаимодействии с ней;
б) дистанционном профилировании — опосредованное изучение личности, в том числе и через тексты ее речи.
История атрибуции текста в текстологии и историческом литературоведении насчитывает уже не одну сотню лет, но только в новейшее время стали проводиться исследования, результатами которых смогла воспользоваться юридическая психология. Так, во время Второй мировой войны был разработан показатель (индекс) удобочитаемости Флэша (The Flesh Index), который использовался военными психологами для установления авторства захваченных вражеских документов. Индекс Флэша применялся при судебных разбирательствах на Гамбургском и Нюрнбергском процессах, когда установление авторства определенных документов было важно для привлечения к суду конкретных лиц.
Затем была создана специальная программа подсчета, ныне известная как индекс Флэша — Кинкейда, представляющая собой одну из наиболее точных, достоверных и обоснованно построенных методик в современных судебных исследованиях. Достаточно только указать, что правительственные документы США перед сдачей в печать подлежат обязательному тестированию по индексу Флэша — Кинкейда, в соответствии с результатами которого в них вносятся коррективы.
В 1945 г. Р. Ганнингом был разработан так называемый FOG-индекс (The Gunning FOGIndex), который вскоре стал более распространенной техникой, чем индекс Флэша, но только не в среде профессионалов, по-прежнему предпочитающих показатель Флэша. Здесь учитываются те же факторы, что и у Флэша, но данный индекс намного менее чувствителен к тонкостям и поэтому не применим в научной практике.
Позднее стали появляться и более эффективные методики, позволяющие помимо атрибуции текста высказывать и веские гипотезы относительно психологического портрета автора изучаемого текста, даже его установочных (разыскных) данных. В 1979 г. К. Р. Шерер в монографии «Социальные показатели в речи» указал на возможность выявления по тексту не только социальных характеристик его автора (влияние региона, положение в обществе, образование, род занятий и социальная роль), но и физических особенностей (пол, возраст, состояние здоровья), а также некоторых психологических черт. Там же он описал различные подходы к выявлению этих характеристик, в частности, стилометрию (статистическую стилистику), которая опирается:
1) на подсчет частоты и природы лексических, орфографических, синтаксических и грамматических ошибок;
2) исследование стилистических факторов письменной речи (длина слов, длина предложений; количество слогов, приставок и суффиксов на 100 слов);
3) процент встречаемости в тексте частей речи: соотношения глаголов к прилагательным, глаголов — к существительным и т. п, а также показатель TTR (Type Token Ratio) — представление в форме десятичной дроби соотношения количества различных слов с общим количеством слов в тексте.
Н. Реттерстол провел специальное исследование по анализу предсмертных записок суицидентов. Во многих случаях лицо, совершившее самоубийство, оставляет записку, обычно адресованную кому-то из близких. Результаты показали, что анализ таких записок может выявить мотивацию и другие личностные характеристики автора, необходимые следствию.
При помощи анализа такой записки может быть выяснено, имел ли автор в действительности намерение уйти из жизни или эта попытка была чем-то вроде просьбы о помощи или способом манипулирования «значимыми другими». Каждая из возможностей требует индивидуального подхода со стороны профессионала.
Те, кто остался в живых после покушения на самоубийство, обычно в первую очередь подозреваются в провокации (подстрекательстве). Если записка отсутствует, необходим анализ других документов, включая личную корреспонденцию за период предсуицида и официальные документы, касающиеся профессиональной деятельности причастных лиц. Но, несомненно, отсутствие записки препятствует анализу семантики контекста, который мог бы иметь решающее значение. В исследовании суицидального поведения психолингвистический анализ всегда играет главную роль, так как только он может внести ясность в расследование спорных случаев самоубийств.
Одним из наиболее эффективных психолингвистических подходов к решению юридических (судебных) задач, применяемых в последние годы, является подход Колтарда (Coulthard, 1994). Он не только обнаруживает перспективные данные для исследований, но и предлагает новые способы проведения собственно текстуального анализа. В рамках данной методики психологи сопоставляют некоторые аспекты исследуемого текста с системой того языка, на котором написан текст. Кроме основного словарного состава языковой системы специальные своды лексики выведены из текстов различных видов (словарная система предсмертных записок самоубийц, писем с угрозами, записей телефонных переговоров преступников, процессуальных текстов, протоколов допросов и т. д). Методика выделяет ряд лингвистических факторов, по которым может быть проанализирован текст.
Со времени появления компьютера исследователи текста активно стали изучать его возможности для автоматизированного подсчета различных факторов (лингвистических категорий), которые уже после этого могли быть подвергнуты анализу и содержательной интерпретации. Сегодня уже почти все формальные исследования в юридической психолингвистике могут быть проведены при помощи специальных компьютерных программ. Вместе с тем поскольку круг проблем, решаемых юридической психолингвистикой, чрезвычайно обширен, создать программу, которая бы соответствовала всем требованиям, сложно. Самая удачная программа на сегодняшний день — Prostyle (США). Она осуществляет немедленный анализ любого вводимого текста и выводит в порядке номеров факторы, позволяющие провести статистический анализ значения в любых расхождениях в двух исследуемых текстах (например, письменное признание своей вины и более ранний документ, написанный обвиняемым). Среди факторов, учитываемых программой Prostyle, находятся:
• предельный индекс четкости (насколько данный текст легок или труден для понимания);
• индексы FOG и Флэша — Кинкейда;
• показатель частотности страдательных конструкций, позволяющий достаточно точно выявить индивидуальные особенности автора;
• количество используемых лексических единиц, которое при вычислении процента соотношения с общим количеством слов в тексте дает показатель словарного запаса автора;
• процент сложных слов по префиксам, суффиксам, количеству слогов (в Prostyle — только по последнему фактору);
• длина предложения, прямо коррелирующая с уровнем образования автора;
• «читательский возраст», представляемый данным текстом;
• количество погрешностей письменного стиля в тексте (возможные ошибки: неправильное употребление абстрактных существительных; неправильное употребление глагольных форм и предлогов; опущение глагола; неуместное употребление сленга и жаргона; использование устаревших, высокопарных слов; нарушение пассивных конструкций; грубые и непристойные слова; слабое знание английского языка).
Дополнительно программа имеет пятиуровневую систему оценок от «отлично» (менее пяти ошибок) до «неудовлетворительно» (более 50 ошибок), что важно для поиска автора текста. Многофакторный психолингвистический анализ, представленный в Prostyle, имеет несомненное преимущество: вероятные расхождения могут быть протестированы несколько раз, а погрешности анализа сведены к минимуму.
Еще одна из удачных программ — IEA (Intelligent Essay Assessor) позволяет выявить стилистические ошибки и полноту раскрытия темы по заданным семантическим критериям. Первоначально созданная для оценки студенческих работ — сочинений на заданную тему IEA — может иметь и более широкое применение, в том числе в судебной психологии.
Из отечественных программ компьютеризованной обработки текстов наиболее интересными, на наш взгляд, являются программы В. И. Батова с коллегами и В. П. Белянина (1996).
Компьютерная программа В. П. Белянина ВААЛ позволяет выявлять акцентуации характера автора текста. Особый блок этой программы ПАТ (психиатрический анализ текста) предполагает выявление соотнесенности между лексическими элементами текста и возможной акцентуацией его автора. ПАТ позволяет определить выраженность в анализируемом тексте таких акцентуаций, как паранойяльность (в терминах автора — «светлые» тексты), возбудимость, или эпилептоидность («темные» тексты), гипертимность, или маниакальность («веселые» тексты), депрессивность («печальные» тексты), истероидность, или демонстративность («красивые» тексты) и т. д. Программа предусматривает не только выявление процентов лексики того ли иного класса, находящейся в тексте, но и построение нормализованного представления этих данных по отношению к норме русского языка. Особенностями программы ВААЛ является то, что она позволяет не только находить корреляции между любыми категориями, но и вводить новые категории, актуальные для решения каждой конкретной задачи. Тем самым программа ВААЛ позволяет определить направленность текста, предсказать степень его воздействия и сделать выводы в отношении личности его автора.
Таким образом, в последнее время наметился формализованный подход к решению задачи идентификации личности по речи с помощью экспертных программ, которые бы делали анализ независимо от эксперта.
В 90-х гг. были созданы международные организации, работающие над применением психолингвистики в судебной практике. Международная Ассоциация Судебной Фонетики (International Association of Forensic Phonetics), созданная в 1991 г. в Колледже Св. Джона (St. John’s College) в Йорке (Великобритания) объединяет ученых, ведущих исследования в данном направлении.
Международная Ассоциация Судебных Лингвистов (International Association of Forensic Linguists), основанная в 1992 г. на базе Школы английского языка Бирмингемского университета Великобритании, ставит основную цель обеспечения обмена информацией и новыми идеями среди специалистов (конференции, информационные отчеты ит. п.).
В настоящее время существует специальное печатное издание — журнал «Юридическая лингвистика: международное издание в области исследования речи, языка и права» (Лондон, с 1994 г.).
В России с 1998 г. этими проблемами занимается секция юридической психолингвистики КЮП (Коллегии юридических психологов). С 1999 г. на базе Алтайского государственного университета начал издаваться сборник статей «Юрислингвистика». Первый номер его был посвящен предмету и проблематике лингвистической дисциплины, находящейся на стыке языка и права, второй — правам человека в сфере коммуникации (языковой аспект).
Источник: yurpsy.com