Имре Лакатос (1922 1974 гг.) английский математик, логик и философ науки родился в Венгрии, диссертацию по философским вопросам математики готовил в Московском университете. За диссидентские взгляды в конце 40-х годов провел два года в тюрьме. После венгерских событий 1956 г. эмигрировал, работал в Лондонской школе экономики и политических наук, где стал наиболее ярким среди последователей Поппера. Лакатоса называли «рыцарем рациональности», поскольку он отстаивал принципы критического рационализма и полагал, что большинство процессов в науке допускает рациональное объяснение.
Во второй половине XX в. И.Лакатос на позднем этапе своего творчества, предложил концепцию построения научно-рационального познания. Главная идея этой концепции состоит в том, что развитие научного знания происходит в результате конкуренции научно-исследовательских программ, составляющих «внутреннюю историю» науки.
Научно-исследовательская программа понимается как серия сменяющих друг друга теорий, объединяемых определенной совокупностью базисных идей и принципов. Любая научная теория должна оцениваться вместе со своими вспомогательными гипотезами, начальными условиями, в ряду с предшествующими ей теориями.
Научно-исследовательская этика Н. Ф. Катанова
Согласно Лакатосу, научно-исследовательская программа является основной единицей развития научного знания. Важными структурными элементами исследовательской программы являются ее «жесткое ядро» и «защитный пояс». «Жесткое ядро» принимается конвенционально и состоит из метафизических «внешних» по отношению к науке предпосылок.
Это условно неопровергаемые, фундаментальные допущения программы, сохраняющиеся без изменений во всех теориях программы, например, законы логики. «Защитный пояс» гипотез состоит из вспомогательных гипотез – он обеспечивает сохранность «жесткого ядра» от повреждений и может быть модифицирован, частично или полностью изменен при столкновении с контрпримерами. Для объяснения отдельных специальных явлений И.Лакатос вводит понятие «гипотеза ad hoc».
Это гипотеза из «защитного пояса», относящаяся лишь к данному случаю, т.е. охраняющая «жесткое ядро» программы от определенного контрпримера. Она предназначенна для объяснения отдельных, специальных явлений, которые невозможно объяснить в рамках данной теории. Гипотеза ad hoc опирается на некое предположение, о существовании неоткрытого явления. Если при дальнейших исследованиях будет подтверждено существование этой гипотезы, то она станет частью этой исследовательской программы.
«Защитный пояс» включает «позитивную эвристику» и «негативную эвристику» (эвристика – способы, не поддающиеся алгоритмизации) — методологические правила, способствующие позитивному развитию программы. «Позитивная эвристика» определяет проблемное поле исследования, выявляя наиболее перспективные пути для дальнейшего исследования, выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез и предвидит аномалии. Если научно-исследовательская программа выдерживает натиск аномалий, то ученые могут их игнорировать, но при этом не отбрасывать их, а регистрировать, как возможные факты для дальнейшего «подкрепления» программы. «Позитивная эвристика» выступает в качестве наиболее быстро изменяющейся части этих программ, потому что она сталкивается с действительностью эмпирической истории науки и должна ее истолковывать, опираясь на жесткое ядро программы. «Негативная эвристика» играет роль ограничителя множества возможных путей исследования и дает возможность определить, каких путей следует избегать.
6.4.4. Философия науки Имре Лакатоса и Томаса Куна: два направления в постпозитивизме
Слабость исследовательских программ марксизма и фрейдизма Лакатос видел именно в недооценке роли вспомогательных гипотез, когда отражению одних фактов не сопутствовало предвосхищение других необычных фактов. По поводу марксизма Лакатос задается вопросом: «Какой новый факт был предсказан марксизмом, скажем, начиная с 1917 года?» [Лакатос И. с. 150] Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М., 1995. — ни тезис об абсолютном обнищании рабочего класса, ни о грядущей революции в наиболее развитых индустриальных державах, ни об отсутствии противоречий между социалистическими странами не осуществились. Теория Маркса осталась позади фактов, давая объяснения вдогонку событиям. А это, отмечает Лакатос, симптомы стагнации и вырождения.
Если исследовательская программа объясняет больше, чем конкурирующая, то она вытесняет ее и конкурирующая программа может быть устранена. Научные революции, согласно методологии научно-исследовательской программы, — это как раз и есть процессы вытеснения прогрессирующими исследовательскими программами регрессирующих конкурентов, исчерпавших внутренние ресурсы развития. Но, вместе с тем, считает Лакатос, нельзя отбрасывать еще действующую программу, даже если у нее есть более сильный конкурент. Пока прежняя программа, подвергнутая реконструкции, сохраняет надежду на прогрессивный сдвиг, ее следует оберегать от ударов разрушительной критики.
В своих работах Лакатос показывает, что в истории науки очень редко встречаются периоды, когда безраздельно господствует одна программа (парадигма), как это утверждал Кун. Обычно в любой научной дисциплине существует несколько альтернативных научно-исследовательских программ. «Таким образом, история науки предстает, по Лакатосу, как история конкуренции исследовательских программ. Такой подход выдвигает на первый план взаимосвязь между различными эпистемологиями и историографией науки, а также момент эволюции научного поиска» [21]. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Часть 4. Л., 1997.
Являясь философской программой развития науки, исследовательская программа не тождественна тому или иному философскому направлению (не всякое философское направление послужило базой развития научных теорий, ряд философских ориентаций объединялись для формирования исследовательской программы). Исследовательская программа содержит в себе характеристику предмета, метода исследования, общих предпосылок научной теории, способов перехода от философской системы к научным построениям.
Отличаясь от философской системы, научная (исследовательская) программа не тождественна и научной теории: «В отличие от научной теории, — пишет П.П.Гайденко, — научная программа, как правило, претендует на всеобщий охват всех явлений и исчерпывающее объяснение всех фактов, т.е. на универсальное толкование всего существующего. Принципы или система принципов, формируемая программой, носит. всеобщий характер» [4] Гайденко П.П. Эволюция понятия науки: Становление и развитие первых научных программ. Изд.2. М., 2010.
Близким к исследовательской программе понятием является парадигма, термин, введенный Т.Куном и характеризующий исторически устойчивый образец исследования. Он может использоваться в некоторых случаях как синоним научно-исследовательской программы.
По мнению некоторых современных исследователей (например, Микешиной Л.А.), в настоящее время методология научно-исследовательских программ, как она разработана Лакатосом, принадлежит скорее истории философии и методологии науки, в целом она утопична, не выполняется в полной мере во многих случаях истории науки [19]. Микешина Л.А. Философия науки: Эпистемология. Методология.
Культура. Учебное пособие. Издание 2-е, исправленное и дополненное. М.: Издательский дом Международного университета в Москве, 2006.
Однако основные ее идеи — «твердого ядра», прогрессивного сдвига, автономности теоретического знания, его историзма и динамики и др. — значимы и сегодня как попытка учесть рациональными способами исторические, релятивные моменты, процедуры выбора, предпочтения и оценки в процессе роста теорий как базовых компонентов исследовательской программы.
Сам Лакатос считал, что научно-исследовательские программы предсказывают ранее неизвестные факты и предвосхищают новые вспомогательные теории. В отличие от последовательности «проб и ошибок» (по Попперу) она обладает «эвристической силой», которая и порождает автономию теоретической науки.
Этот подход позволяет увидеть слабость двух известных видов теоретической работы. «Во-первых, слабость программ, которые, подобно марксизму или фрейдизму, конечно, являются «едиными», предлагают грандиозный план. изобретают свои вспомогательные теории вослед одним фактам, не предвидя в то же время других (какие новые факты предсказал марксизм, скажем, начиная с 1917 г.?). Во-вторых, она бьет по приглаженным, не требующим воображения скучным сериям «эмпирических» подгонок, которые так часто встречаются, например, в современной социальной психологии.
Такого рода подгонки способны с помощью так называемой «статистической техники» сделать возможными некоторые «новые» предсказания. Но в таком теоретизировании нет никакой объединяющей идеи, никакой эвристической силы, никакой непрерывности. Из них нельзя составить исследовательскую программу, и в целом они бесполезны» [18, с. 151]. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М., 1995.
Таким образом, главная ценность программы — ее способность пополнять знания, предсказывать новые факты. Противоречия же и трудности в объяснения каких-либо явлений — как считает И. Лакатос — не влияют существенно на отношение к ней ученых.
Источник: studopedia.org
Концепция науки И.Лакатоса. Понятие научно-исследовательской программы. Концепция исследовательских программ И.Лакатоса.
С точки зрения английского математика и философа венгерского происхождения ИмреЛакатоса, знание – это то, что доказательно обосновано – силой интеллекта или показаниями чувств, опирающимися на факты. Лакатос подчеркивает, что все теории в равной степени не могут иметь доказательного обоснования; все они, в сущности, в равной степени гипотетичны. Наука не может доказательно обосновать ни одной теории, она может лишь их опровергать: с полной логической определенностью отречься от того, что обнаружило свою ложность.
Реконструкция научного прогресса как размножения соперничающих исследовательских программ создает картину научной деятельности, во многом отличную от той, которая предстает как чередование смелых теорий и их драматических опровержений. Лакатос утверждает, что фундаментальной единицей оценки науки является не изолированная теория, а исследовательская программа, включающая в себя заранее принятое жесткое ядро и позитивную эвристику, которая определяет проблемы для исследования, выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез, посредством процедур верификации и фальсификации проверяет их, предвидит аномалии и вследствие этого превращает их в подтверждающие примеры.
В концепции, которую сам Лакатос именовал «усовершенствованным фальсификационизмом», развитие науки представлено как соперничество исследовательских программ, т. е. концептуальных систем, которые включают в себя комплексы взаимодействующих и развивающихся теорий, организованных вокруг некоторых фундаментальных проблем, идей, понятий и представлений. Эти фундаментальные идеи, понятия и представления составляют «твердое ядро» научно-исследовательской программы. При появлении опровергающих положений «твердое ядро» сохраняется, поскольку исследователи, реализующие программу, выдвигают гипотезы, защищающие это ядро. Вспомогательные гипотезы образуют «защитный пояс» ядра, функции которого состоят в том, чтобы обеспечить «позитивную эвристику», т. е. рост знания, углубление и конкретизацию теоретических представлений, превращения опровергающих примеров в подтверждающие и расширение эмпирического базиса программы.
Развитие науки, согласно Лакатосу, осуществляется как конкуренция исследовательских программ. Из двух конкурирующих программ побеждает та, которая обеспечивает «прогрессивный сдвиг проблем», т. е. увеличивает способность предсказывать новые неизвестные факты и объяснять все факты, которые объясняла ее соперница. Но та исследовательская программа, которая перестает предсказывать факты, не справляется с появлением новых фактов, не может объяснить их, вырождается.
Концепция борьбы исследовательских программ выявляла многие важные особенности развития научного знания. Но сама концепция нуждалась в более аналитичной разработке своих исходных понятий. Основное понятие концепции было многозначным. Под исследовательской программой И. Лакатос, например, понимал конкретную теорию типа теории А. Зоммерфельда для атома. Он говорил также о Декартовой и Ньютоновой метафизике как двух альтернативных программах построения механики, наконец, писал о науке в целом как о глобальной исследовательской программе.
В этой многозначности и неопределенности исходного термина одновременно была скрыта проблема выявления иерархии исследовательских программ науки. Данную проблему Лакатос не решил. Для этого был необходим более дифференцированный анализ структуры научного знания, чем тот, который был проделан в западной философии науки.
Методологический анархизм» П. Фейрабенда
Идея несоизмеримости парадигм и влияния вненаучных факторов на их принятие сообществом по-новому открывается в работах Фейерабенда. Он подчеркивал, что имеющийся в распоряжении ученого эмпирический и теоретический материал всегда несет на себе печать истории своего возникновения. Факты не отделены от господствующей на том или ином этапе научной идеологии. Принятие ученым той или иной системы теорий определяет его интерпретацию эмпирического материала, организует видение эмпирически фиксируемых явлений под определенным углом зрения и навязывает определенный язык их описания.
По мнению Фейсрабенда, модель развития науки, основанная на идее накопления истинного знания, не соответствует реальной истории науки. Старые теории нельзя логически вывести из новых, а прежние теоретические термины и их смыслы не могут быть логически получены из терминов новой теории. Смысл и значение теоретических терминов определяются всеми их связями в системе теории, а поэтому их нельзя отделить от прежнего теоретического целого и вывести из нового целого.
В данном пункте Фейерабенд справедливо подмечает особенность содержания теоретических понятий и терминов. В них всегда имеется несколько пластов смыслов, которые определены их связями с другими понятиями в системе теории.
К этому следует добавить, что они определены не только системой связей отдельной теории, но и системой связей всего массива взаимодействующих между собой теоретических знаний научной дисциплины и их отношениями к эмпирическому базису. Но отсюда следует, что выяснить, как устанавливаются связи между терминами старой и новой теории, можно только тогда, когда проанализированы типы связей, которые характеризуют систему знаний научной дисциплины, и как они меняются в процессе развития науки.
В принципе такой анализ проделать можно. И он свидетельствует, что между новыми и старыми теориями и их понятиями существует преемственная связь, хотя и не в форме точного логического выведения всех старых смыслов из новых. Так что в своих утверждениях против преемственности знаний Фейерабенд был прав лишь частично.
Но из этой частичной правоты не следует вывод о полном отсутствии преемственности. Из квантовой механики логически нельзя вывести все смыслы понятий классической механики. Но связь между их понятиями все же имеется.
Она фиксируется принципом соответствия. Нужно принять во внимание и то обстоятельство, что вне применения языка классической механики (с наложенными ограничениями) в принципе невозможна формулировка квантовой механики.
В процессе исторического развития научной дисциплины старые теории не отбрасываются, а переформулируются. Причем их переформулировки могут осуществляться и до появления новой теории, ломающей прежнюю картину мира. Примером могут служить исторические изменения языка классической механики. Первозданный язык ньютоновской механики сегодня не используется. Используются языки, введенные А. Эллером, Ж. Лагранжом и УГамильтоном при переформулировках механики Ньютона.
Отбросив идеи преемственности, Фейерабенд сосредоточил внимание на идее размножения теорий, вводящих разные понятия и разные способы описания реальности. Он сформулировал эту идею как принцип пролиферации (размножения). Согласно этому принципу, исследователи должны постоянно изобретать теории и концепции, предлагающие новую точку зрения на факты.
При этом новые теории, по мнению Фейерабенда, несоизмеримы со старыми. Они конкурируют, и через их взаимную критику осуществляется развитие науки. Принцип несоизмеримости, утверждающий, что невозможно сравнение теорий, рассматривается в самом радикальном варианте как невозможность требовать от теории, чтобы она удовлетворяла ранее принятым методологическим стандартам.
В этом пункте Фейорабенд подметил важную особенность исторического развития науки: то, что в процессе такого развития не только возникают новые понятия, теоретические идеи и факты, но и могут изменяться идеалы и нормы исследования. Деятельность А. Эйнштейна и Н. Бора является яркой тому иллюстрацией. Здесь Фейерабендом была обозначена реальная и очень важная проблема философии науки, которую игнорировал позитивизм, — проблема исторического изменения научной рациональности, идеалов и норм научного исследования.
Однако решение этой проблемы Фейерабендом было не менее одиозным, чем ее отбрасывание позитивистами. Он заключил, что не следует стремиться к установлению каких бы то ни было методологических правил и норм исследования. Но из того факта, что меняются типы рациональности, вовсе не следует, что исчезают всякие нормы и регулятивы научной деятельности.
Причем, вопреки мнению Фейерабенда, можно выявить преемственность между некоторыми аспектами классических и неклассических регулятивов. Фейерабенд правильно отмечает, что всякая методология имеет свои пределы. Но отсюда он неправомерно заключает, что в научном исследовании допустимо все, что «существует лишь один принцип, который можно защищать при всех обстоятельствах. Это принцип — все дозволено». Тогда исчезает граница между наукой и шарлатанством, между доказанными и обоснованными научными знаниями, и любыми абсурдными фантазиями.
Свою позицию Фейерабенд именует эпистемологическим анархизмом. Эта позиция приводит к отождествлению науки и любых форм иррационального верования. Между наукой, религией и мифом, по мнению Фейерабенда, нет никакой разницы. В подтверждение своей позиции он ссылается на жесткую защиту учеными принятой парадигмы, сравнивая их с фанатичными адептами религии и мифа. Но при этом почему-то игнорирует то обстоятельство, что в отличие от религии и мифа наука самой системой своих идеалов и норм ориентирует исследователей не на вечную консервацию выработанных ранее идей, а на их развитие, что она допускает возможность пересмотра даже самых фундаментальных понятий и принципов под давлением новых фактов и обнаруживающихся противоречий в теориях.
Фейерабенд ссылается на акции убеждения и пропаганду учеными своих открытий как на способ, обеспечивающий принятие этих открытий обществом. И в этом он тоже видит сходство науки и мифа. Но здесь речь идет только об одном аспекте функционирования науки, о включении в культуру ее достижений.
Отдельные механизмы такого включения могут быть общими и для науки, и для искусства, и для политических взглядов, и для мифологических, и для религиозных идей. Что же касается других аспектов бытия науки и ее развития, то они имеют свою специфику. Из того факта, что наука, религия, миф, искусство — это феномены культуры, не следует их тождества, как из факта, что Земля и Юпитер — планеты Солнечной системы, не следует, что Земля и Юпитер — одно и то же небесное тело.
Дата добавления: 2018-06-01 ; просмотров: 1093 ; Мы поможем в написании вашей работы!
Источник: studopedia.net