Исследовательские программы в социально-гуманитоарных науках имеют разный уровень масштабности: «обычно выделяют позитивистскую, интерпретативную, критическую. Но этот «список» легко расширяется или уточняется: механицистскую, социал-детерминистскую, географически-детерминистскую, структурно-функционалистскую, феноменологическую, этнометодологическую, программу школы Анналов, постмодернистскую, синергетическую и др.» (62)
Если речь вести о метапарадигмах социально-гуманитарных наук, то здесь принято выделять натуралистические и антинатуралистические парадигмы (при этом мы не будем разводить понятия парадигма и исследовательская программа).
Натуралистические исследовательские программы, а шире — натуралистический подход в понимании социальной действительности -основываются на идее рассмотрения социальных явлений в качестве реальных, материальных вещей, предметов по аналогии со спецификой протекания природных явлений, описываемых механическими, физическими, химическими, биологическими законами. При этом детерминирующий фактор в натуралистических парадигмах всегда один, он фундаментален, нагляден и очевиден.
4.8. Основные исследовательские программы социально-гуманитарных наук
Соответственно в антинатуралистических исследовательских программах базовой детерминантой объяснения является не природный, а социальный фактор, т.е. социальное здесь объясняется социальным. При этом детерминанты могут быть самые разные в зависимости от изменяющихся условий, они многофакторны и многовекторны.
Известно, что натуралистическая парадигма доминировала на классическом этапе развития СГН (см. С. 14) в конце XIX в. появляются и начинают развиваться антинатуралистические исследовательские программы при наличии всплесков попыток возвращения к натурализму: неопозитивизм с его принципами физикализма, верификации; возникновение и развитие этологии; эволюционной этики и др.
В отечественной литературе достаточно хорошо изучены и описаны натуралистические программы: географический детерминизм (Г. Бокль, Ф. Ратцель, И. Мечников и др.)> биологизм (Г. Спенсер и др), марксистский экономикоцентризм и др. Проиллюстрируем на конкретном историко-теоретическом материале со-
держание некоторых натуралистических программ и начнем данный экскурс с рассмотрения вклада русских ученых в развитие натуралистического социального мировидения.
На становление натуралистического подхода в социологии и культурологии мощное воздействие оказали русские мыслители XIX в.: П. Ф. Лилиенфельд, Л.И. Мечников, Н.Я. Данилевский.
Павел Федорович Лилиенфельд (1829 — 1903). Считал, что человек со своими потребностями находится в таком же отношении к обществу, как каждая клеточка живого или растительного организма к самому этому организму.
К обществу применимы такие понятия, как «единство», «целостность», «специализация органов», «капитализация сил» (накопление запасов энергии) и т.д. Но общество обладает и своей спецификой — меньшая интеграция и большая подвижность элементов (индивидов). Поэтому общество — это высший организм.
Имре Лакатос-4: научно-исследовательская программа
Любое общество по Лилиенфелъду выполняет следующие функции: экономическая (физиологическая, аналогичная кровообращению), юридическая (морфологическая, наподобие нервной системы), политическая (объединяющая, по аналогии с центральной нервной системой). Здоровое состояние общества — это правильное соотношение консервативности (наследственности) и либеральности (приспособительности).
Несмотря на то, что общество, как и любой организм, подвержено смерти, прекращения существования можно избежать путем перерождения. Чем более развито общество (чем выше его организованность и уровень развития социальных знаний), тем большим потенциалом для перерождения оно обладает.
Лев Ильич Мечников (1838-1888) рассматривал общество как союз, в который люди вступают ради достижения общих целей. А истоки этого желания, стремления нужно искать на пересечении биологического и социального в человеке: закон борьбы за существование основывается на биологическом в человеке, а закон солидарности имеет социальную подоплеку. Общественный инстинкт самосохранения — биологическое, осознанность человеческих действий — социальное и т.д.
Ведущий фактор социальной эволюции Мечников усматривает в действии природно-географического параметра, в частности гидросферы: влияние рек, морей, океанов на развитие человеческой культуры. Цивилизации первоначально образуются на берегах великих рек (речные цивилизации), реки учили людей солидарности,
ибо географическая среда таких рек, как Нил, Евфрат, Ганг, Хуанхэ 140
|и др. могла быть обращена на пользу людям лишь при условии коллективного, сурового, дисциплинированного труда. Затем они перерастают в морские цивилизации (в частности, античная цивилизация), наконец, становятся океаническими (современные цивилизации).
Натуралистическая парадигма влияния природно-географического фактора на социальную жизнь возникла еще в конце XVIII в. во Франции и сыграла в свое время положительную роль как противовес религиозному истолкованию социальных яв-
|лений. Однако вес природного в трактовке общественной жизни здесь был явно преувеличен. Так Ш. Монтескье (1688-1755) считал, что жаркий климат подрывает силы и бодрость людей и приводит к распространенности таких человеческих качеств, как малодушие и покорность. Плодородие приводит к изнеженности, слабоволию и деспотии (и наоборот).
На сильно пересеченной местности образуются малые государства, на обширных равнинах — государства большей протяженности. В государствах малого размера нет стремления к сепаратизму (отделенно-сти) окраин, поэтому методы правления могут быть мягкими. Большие страны не могут существовать без деспотических режимов и т.д.
Отсутствие или недостаточное наличие продуктов питания, опережающее увеличение численности населения по отношению к ним, легли в основу так называемого «закона народонаселения» (фактически закона перенаселения) Т. Мальтуса (1766-1834). Согласно этому закону войны, болезни и голод являются факторами, снимающими проблему перенаселения Земли.
Определенную разновидность натуралистического подхода к СГН представляет собой учение 3. Фрейда (1856-1939), в котором специфическое сочетание биологического и психологического объясняет не только поведение человека, но и сущность культуры в целом. Апеллируя к клиническому опыту, стремясь к точному знанию закономерностей функционирования.человеческод.психики^ Фрейд открывает в ней новые, неизвестные до него аспекты. Модель личности Фрейда состояла из трех уровней: биологического, бессознательного «ОНО» (ид) с агрессивностью и принципом наслаждения (сексуальности) во главе; индивидуально-личностного «Я» (эго) — сфера сознательного при доминировании принципа реальности; социального супер-«Я» в виде внутриличност-ной совести, зависящей от общественных ценностей, — своего рода
идеализированный родитель, требующий хорошего поведения в соответствии с общественными, стандартными нормами.
По мере развития человека высшие уровни (супер-«Я») и первичные (низшие — «ОНО») приходят в противоречие — конфликт. При этом «Я» пытается их примирить, является как бы посредником между стимулами, идущими как из внешней среды, так и из глубины бессознательного. «Я» является своего рода семафором на путях сообщения между личностью и окружающим миром. На «Я» возложена ответственность за поступки, супер-«Я» либо поощрает, либо наказывает человека. При этом Фрейд при объяснении поведения человека пользовался своего рода падравлической моделью, психики: чем меньше «Я» позволяет агрессивности и сексуальности реализовываться вовне (в поведении), тем больше их вытеснение вновь в область бессознательного («ОНО») вплоть до ее дсформадии. Перемещаясь в область бессознательного, сексуальность и агрессивность продолжают мотивировать, поведение человека, оказывая на него давление.
Общество (культура) представляет личности запасные выходы для подавления вытесненных желаний, воспитывая в ней способность окультуривать свою агрессивность и сексуальность (сублимация либидо — перевод энергии первичных позывов в деятельность, разрешаемую общественными нормами): интеллектуализация психики через творчество, саморегуляция, выработка в себе способности всеобъемлющей любви к человечеству, а в идеале изменение психической конституции человека, вследствие чего появится общность между общественными и личными идеалами.
С одной стороны, Фрейд видит в эволюции, культуры эту тенденцию — усиление интеллекта и уменьшение агрессивности и сексуальности, с другой стороны, он пессимист и констатирует репрессивный характер культуры (культурное развитие есть отречение человека от собственной природы, культура залавливает человека). Поэтому по мере развития человеческой цивилизации происходит все большее, распгюстранег 142
ние психических заболеваний, возникают «невгютач.еские.культуры», когда пациентом становится весь человеческий род.
Фрейд не только открывает законы психики, но выводит из них и некоторые законы культурного развития; само появление культуры, по мнению Фрейда, обязано рождению в человеке чувства вины за содеянное преступление (убийство детьми главы рода в первобытном обществе). Суеверия также есть перенесение человеком вовне несознательных мотивов. Самым массовым суеверием является религия.
Фрейд пр.оизвел.переворот во взглядах на внутренний мир человека, дав новде.^Щ(е|1ие.пш^чесщй р^лльвост. Он показал, что неосознаваемые структуры образуют особый пласт, доступный научному анализу. Произведя такой анализ, он впервые построил единую, внутренне взаимосвязанную картину ментального мира человека. Эта картина была новой и необычной как по содержанию, так и по форме (язык психоанализа).
Фрейдизм выдвинул на первый план жизненные вопросы, которые всегда волновали людей: о сложности внутреннего мира человека, об испытываемых человеком душевных конфликтах, о последствиях неудовлетворенных желаний, о противоречии между «желаемым» и «должным». Практическое, жизненное решение этих вопросов выгодно отличало фрейдовское учение от абстрактных, академических, университетских теорий. Это и обусловило тот огромный интерес, который получило учение Фрейда как в самой психологии, так и в других областях культуры.
Натуралистическая стратегия рассмотрения социальной действительности к концу XIX в. распространилась практически на все социально-гуманитарные науки. В юриспруденции это попытки объяснения отклоняющегося поведения с помощью биологического (генетически врожденных черт и качеств) фактора.
Например, итальянский врач Ц. Ломброзо (1835-1909) считал, что «криминальный тип» есть результат деградации к более ранним стадиям человеческой эволюции. Этот тип можно определить по таким характерным чертам, как выступающая нижняя челюсть, реденькая бородка и пониженная чувствительность к боли.
В XX в. данный подход получил развитие во взглядах психолога и врача X. Шелдона (1940): у людей определенное строение тела означает присутствие характерных личностных черт. Эндоморфу, человеку умеренной полноты с мягким и несколько округлым телом, свойственны общительность,^ умение ладить с людьми и потворство
своим желаниям. Мезоморф (чье тело отличается силой и стройно-
стыо) проявляет склонность к беспокойству, он активен и не слишком чувствителен. И, наконец, эктоморф, отличающийся тонкостью и хрупкостью тела, склонен к самоанализу, наделен повышенной чувствительностью и нервозностью. По мнению Шелдона, преступные типы и алкоголики в основном принадлежат к мезоморфному типу.
В экономической науке натуралистический подход четко обозначился в марксистской парадигме понимания общества с присущим ей экономикоцентризмом.
Родовая, природная сущность человека, по Марксу, проявляется в его общественности, где производственно-трудовая (экономическая) деягельность наиболее близка его родовой жизни. В связи с этим важным определяющим фактором общественных отношений является способ производства и форма собственности на средства производства.
Перестройка отношения к собственности и производственных отношений приводит к перестройке всей общественной жизни — надстройки. И своей теорией общественно-экономических формаций им проиллюстрирована мысль, что общество представляет собой систему с прогрессивно развивающимся основанием — базисом и сменными надстроечными структурами.
В лингвистике натуралистический подход проявился в контексте сравнительно-исторического языкознания, оформленного в подходе к языку как к организму, проходящему в своем развитии стадии «становления», «развития» и «распада языковых форм», вызванные деформацией языка со стороны духа
В исторической науке натурализм проявился в частности в концепции евразийства (Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий и др.), суть которой в попытке объяснения исторического и культурного своеобразия, особого пути России из особенностей ее местоположения: Россия занимает некоторый третий, самостоятельный материк Евразия, что и объясняет своеобразие ее социальной жизни и исторического пути.
В эстетике натурализм проявил себя в форме требования изображения человеческого характера его обусловленностью, прежде всего физиологической природой и средой.
Так один из теоретиков эстетического натурализма И. Тэн (1828-1893) провозгласил в качестве основы своей эстетической методологии триаду: раса (знание врожденных, естественных качеств), среда (знание географических и климатических условий), момент (учет двух вышеприведенных качеств в данных конкретных условиях).
К концу XX столетия, несмотря на мощное развитие антинатуралистических представлений во взглядах на человека и общество 144
натурализм в лице биологизаторских взглядов получает новые импульсы в лице этологии и эволюционной этики.
Этология — наука об инстинктивном (врожденном, генетическом) поведении животных. Человек для этологов тоже животное (высшее животное) и тот огромный материал, который они накопили в изучении последних, они пытаются перенести на понимание социального поведения человека.
В частности австрийский биолог, Нобелевский лауреат К. Лоренц (1903-1989) выделяет восемь смертных грехов (восемь мировых проблем в виде неудачного сложного взаимовлияния природных и социальных факторов), которые, если не предпринять усилий по их решению, приведут к гибели человечества.
Это (37): 1) перенаселение Земли и как следствие усиление агрессивности, вследствие скученности множества индивидов в тесном пространстве; 2) опустошение природного жизненного пространства, убивающее в человеке всякое благоговение перед красотой; 3) все ускоряющийся технический прогресс, делающий людей слепыми ко всем подлинным ценностям; 4) исчезновение всех сильных чувств и аффектов вследствие изнеженности: развитие техники и фармакологии позволяет устранять все, что вызывает малейшее неудовольствие. В результате исчезает способность человека переживать естественную радость, дающуюся при трудном преодолении препятствий; 5) генетическое вырождение ввиду отсутствия в современной цивилизации факторов, которые могли бы производить селекционное давление в пользу развития и сохранения норм общественного поведения; 6) разрыв с традицией, в результате чего младшему поколению больше не удается достичь взаимопонимания со старшими. Поэтому молодежь обращается с ними как с чужой этнической группой; 7) возрастающая индоктринирусмость человечества: увеличение числа людей, принадлежащих одной и той же культурной группе, приводящее к унификации взглядов, какой до сих пор не знала история; 8) опасность, связанная с созданием, хранением, распространением ядерного оружия.
Эволюционная этика — направление в науке, толкующее происхождение, природу и назначение социальных качеств в.ч. нравственности с позиций процесса биологической эволюции. Основоположником этого направления считают английского философа XIX века Г. Спенсера. Опираясь на исследования поведения представителей животного мира, он устанавливает законы жизни и пытается из них вывести понятие блага как то, к чему стремятся все живые
существа, а также добра — как «более развитого» живого, и зла — как «менее развитого» живого.
Цель поведения живых существ в приспособлении к внешним условиям, способствующем их самосохранению. Цель человеческого существования — достижение «наибольшей суммы жизни». Успешное достижение этой цели приносит человеку ощущение счастья.
Идея эволюционного происхождения морали была развита русским мыслителем П.А. Кропоткиным (1842 — 1921). Оригинально интерпретируя дарвиновский закон борьбы за существование применительно к нравственности, он высказал мысль (опираясь на мнение Дарвина), что движущей силой развития морали является не борьба, а взаимная помощь, также укорененная в природе.
Кропоткин приводит многочисленные примеры взаимопомощи в животном мире, настаивая на том, что именно это является главным фактором выживания. Поэтому русский мыслитель провозгласил — «Избегайте состязания».
Русско-советский ученый В.П. Эфроимсон (1908 — 1989) высказался за возможность наследственной передачи генов альтруизма, накапливающихся и закрепляющихся в процессе биологической эволюции.
Другой русско-советский ученый А.А. Любищев (1890 -1972) считал, что справедливость и совесть являются природными чувствами человека
Во второй половине XX века в связи с достижениями современного естествознания (молекулярной биологии, генетики, кибернетики и др.) идеи зависимости морали от природы (биологии), стремление отыскать во врожденных биопсихических качествах интересы, цели, мотивы, принципы, определяющие поведения людей, получают дальнейшее развитие. Так, профессор Бостонского университета Р. Мшеа высказывает мысль, что животные имеют свою генетически заданную ценностную систему, которая является предпосылкой моральных ценностей.
Английский философ В. Блэкстоун считает: «Животные имеют интересы. Они являются существами, обладающими волей, у них имеется в зачаточном состоянии представление о том, что является для них добром».
На основании многочисленных исследований высказывается также мысль, что «как людям, так и растениям присущи общие потребности. растения выражают электрические и химические реакции, которые по своей функции тождественны боли». 146
В связи с данными идеями возникает даже целое течение — «этика природы», в котором «ценности и моральные права представителей живого мира..ожидают своего признания».
Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:
Источник: studopedia.ru
Натуралистическая и антинатуралистическая исследовательские программы
Раннебуржуазная и классическая философия были ориентированы на природу и изучающие ее науки, на следующую отсюда натуралистическую парадигму. Они использовали образ природы как основы познания, реально и логически первую. Последователи натуралистической исследовательской программы полагают: либо предмет наук об обществе тот же, что и у естественных наук, либо предметы различаются, но методы наук об обществе те же, что у естественных наук. Часто под натурализмом понимают редукционизм как отождествление высших форм познания с низшими. Это лишь крайность, которая иногда присуща натуралистической исследовательской программе.
Согласно натуралистической исследовательской программе, мир рационален и есть то, что он есть или чем он кажется, но не иная «вещь». Это относится как к предметам естествознания, так и наук об обществе. Например, есть человек. Он думает и говорит, он живет в обществе, он производит духовную и материальную культуру.
Можно рассмотреть эти и другие параметры человеческого существования как нечто, что постоянно и является неизменным, подобно природной основе его существования. Слово «вещь» упомянуто тут далеко не случайно. Классик натуралистического подхода в социологии Э. Дюркгейм прямо
определяет сущность натуралистического метода как превращения исследуемого объекта в вещь. Как показывает современный немецкий исследователь К.О. Апель, «основная черта того, что в Новое время со времен Ренессанса развивалось в качестве науки, заключается в том, что одно сущее в своем фактическом проявлении объясняется из другого сущего.
Это мышление находит свое классическое выражение в причинноаналитическом методе исследования естествознания. Его основной мотив и его подтверждение заключено в техническом овладении природой как средством. Но этот подход распространяется и на науки об обществе, игнорируя достигнутую немецким идеализмом возможность объяснять явления духа из них самих. XIX век, — по мнению Апеля, — знал только две формы действительности вообще: физическое и психическое, причем то и другое, разворачивающееся во времени.
Главный результат применения натуралистической исследовательской программы к обществу — объяснение. Генетически первой исследовательской программой обществознания Нового времени была натуралистическая программа, которая формировала идеал и нормы научности по образцу естественных наук. Исторически первым таким образцом была механика, определившая механицизм всего домарксовского материализма и придавшая натуралистической программе исторически конкретный вид. Исследования общественной жизни в XVII — XVIII в. еще не претерпели такого отделения от философии, как естественные науки, но и в ее рамках восприняли механицизм. На его основе были предприняты попытки не только анализа социальной реальности, но и теоретического синтеза — поиска экономистами фундаментального отношения экономического механизма, историками и философами — основного «фактора» истории.
Центральное положение механики в натуралистической исследовательской программе (парадигме) было обусловлено уровнем развития естествознания. Позже в XIX в. появляются классификации наук, в центр которых помещаются география (Г. Бокль, Ф. Катцель, И.И. Мечников и др.), демография (А. Кост, М.М. Ковалевский и др.), биология (Г.
Спенсер и др.), в XX в. — психология (Ж. Пиаже и др.), физика (О. Нейрат, Р. Карнап и др.), снова биология. Это перенесение центра тяжести натуралистической программы с одной науки на другую отражает степень зрелости естествознания, появление в нем все новых лидирующих дисциплин.
На основе методов какой-либо из названных наук формируются определенные школы в естествознании, прежде всего в социологии — географическая, демографическая, биологически-органицистская и т.д. В рамках натуралистической исследовательской программы со временем происходит осознание нетождественности предметов социальных наук изучаемым объектам природы. Программа трансформируется, но не сдает своих позиций. Безусловным проявлением натурализма является социоцентризм. Предельной формой развития натуралистической социологии XIX в. является экономический материализм, вульгарно сводящий весь социально-культурный процесс к проявлению первичного экономического фактора, действующего в качестве естественного.
Натурализм в методологии социальных наук ХХ в. связан с развитием всех разновидностей позитивизма, со структурно-функциональным подходом. В этих направлениях безусловно понято отличие предметов физики, биологии, социальных наук, но провозглашена необходимость единства методов в построении теории любых процессов.
В частности, позитивизм абсолютизировал применимость гипотетико-дедуктивной модели (в концепции «охватывающего закона» Поппера — Гемпеля) для исторического знания. В исторической науке его универсальность не подтверждена даже в качестве тенденции, ибо в равной мере здесь применяется и имеет право на применение эмпирико-индуктивный подход, сохраняется просто описательность.
Структурно-функциональный подход вписывается в натуралистическую программу по причине того, что функциональная связь, открытая в природе, раскрывается затем и в обществе без заметных качественных отличий. Эти структурные и функциональные сходства природных и социальных объектов были подмечены еще в XIX в. (Спенсер, классики политэкономии). Шаг от анализа субстанциональных свойств к функциональным в натуралистической исследовательской программе был ее значительным достижением в области обществознания, но вместе с тем и пределом ее развития. В рамках натуралистического подхода методу понимания фактически не было места.
Ограниченность натуралистической исследовательской программы в определенной мере была уже осознана немецкой классической философией. Диалектический подход к социальным явлениям, рассмотрение истории деятельности людей служило основой для попыток построения анти-натуралистической исследовательской программы. Ее формирование было медленным, а влияние — слабым вплоть до ХХ в. Учет исторических характеристик социальных объектов в XIX в. вполне уживался с натуралистической программой в ее историко-эволюционистском варианте, будь он продуктом перенесения биологических закономерностей на социальные объекты или следствием применения позитивистского подхода к обществу.
Для того чтобы антинатуралистическая исследовательская программа окрепла, требовались условия, при которых была бы найдена иная онтологическая реальность, отличная от природы, но столь же самостоятельная и значимая, как первая. Такая новая реальность была найдена в культуре, получившей признание такой же самостоятельной сферы, что и область природы. В качестве ведущей черты неклассической (современной) философии многие исследователи отмечают переход от ориентации на каноны наук, изучающих природу, к признанию равноправия с природой культуры, социальной сферы и соответственно равноправия изучающих их наук с естествознанием.
Можно назвать ряд причин, в силу которых натурализм возможен как исследовательская программа естествознания в XVII — XVIII вв. Во-первых, принцип раннебуржуазного и классического буржуазного рационализма состоял в утверждении тождества разума и бытия, при котором разум сам рассматривается как природное свойство. Отсюда следовало, что источник человеческой активности — предмета изучения наук об обществе — естественен и что культура (это понятие возникло еще в XVI I в.) есть способ адекватной реализации природы человека, быть культурным человеком — значит не забывать своей природы. Этот значимый социальный фактор, определивший развитие натуралистической парадигмы, проистекал из взгляда на общество как определенный организм — по словам Дюркгейма, органическую солидарность. Во-вторых, естествознание выделилось раньше в самостоятельную область и давало блестящие образцы исследования уже тогда, когда обществознание еще не имело собственного опыта.
Кризис натуралистической программы в конце XIX — начале ХХ в. (не помешавший между тем ее оживлению в конце ХХ в.) был связан с осознанием различий природы и культуры, отличия природных объектов от общественных. С развитием капитализма разрушались первоначальные природные зависимости людей и создавались все новые связи, определяемые совокупным общественным трудом.
Открытие второй, по сравнению с природой, онтологической реальности — культуры означало отказ от ее понимания как деятельности, направленной на реализацию природной сущности человека. Культура была теперь понята как формирование человека и общественных связей, как продукт истории и сама история, как самоосуществление человека, в ходе которого меняется его собственная природа. На той ступени развития, когда отношение к природе предстает как общественное отношение, культура становится для человека «второй природой». Это происходит потому, что на начальных стадиях капитализма человек является в определенной мере элементом природной среды, составляя с ней непосредственное единство, на более поздних ступенях развития сама природа становится элементом человеческой среды. В культуре представлен всеобщий специфический для человека характер его связи с природой, возвышающий его над особенностями чисто природного бытия и прямо совпадающий с его существованием как общественного субъекта деятельности.
Таким образом, культура как созданное человеком и создание самого человека выступает как всеобщее определение, которое, однако, предстает в конкретно-исторических формах. Первоначальная природная зависимость сменяется открытием социальных связей, сформированных общественным трудом, т.е. отношений людей, создаваемых не природным способом, а исторически обусловленными условиями труда и активностью общественного субъекта. Поэтому антинатуралистическая программа может быть названа
культурцентристской. Дилемма натурализма и антинатурализма (культурцентризма) обнаруживает себя как на уровне познания общества в целом, так и в отдельных дисциплинах.
В культурцентристской исследовательской программе этот позже, чем природа, открытый объект — культура — становится логически первым. Главная идея новой программы есть отличная от природы самостоятельная реальность — культура, не позволяющая уподобить многие явления социального мира вещам. Теории культуры могут обеспечить солидную основу для научного анализа общества.
Они включают в науки об обществе правила и структуры сознания повседневности, что требует специальных методов — индивидуализации, понимания, интерпретации. С позиций этой программы явления не самотождественны, они всегда другие. Мы находим различную реальность в примитивных обществах, в прошлом, в своем и чужом обществе.
Но тема «другой» реальности не ограничена определенным временем или местом. Дети, женщины — иные, чем мужчины. Есть другие среди нас. Мы сами всегда другие. В отличие от уподобления социального мира вещам, теперь он уподобляется субъекту, человеку.
В культурцентристской программе можно быть ученым не тогда, когда анализируешь социальные факты как вещи, а когда включаешь мнения людей, их ценности. По мысли выдающегося экономиста Ф. Хайека, факт социального анализа — это мнение, конечно, не мнение студентов о социальных явлениях, а мнения тех, чьи действия производят предметы социальных наук.
Социальные науки, понятые указанным образом, — это лишь другой метода. Антинатуралистическая стратегия устанавливает концептуальные границы объяснения и вводит принцип понимания в качестве ведущего методологического средства. Эта стратегия также представляет собой концептуальное упрощение и унификацию социального мира: реальность упрощается и редуцируется до ее культурных элементов, до ценностей индивида, коллектива или социальных групп. Антинатуралистическая программа одновременно является антропологической. Она близка к «естественному» взгляду на вещи обычного человека, хотя дает этому взгляду научное обоснование.
Антинатуралистическая исследовательская программа не столь явным образом, как натуралистическая, опирается на частные науки, ибо общественные науки, на которые она могла бы опереться, сами в существенной мере формируются той или иной исследовательской программой. Культурцентризму присуща ориентацию на антропологию, историю, искусство и науки об искусстве, культурологию, психологию и пр., но в гораздо большей мере — на развитие этих наук под влиянием культурцентристских ориентаций.
Открытие культуры как особой реальности не разрывает связей человека с природой. Это одна из причин, в силу которой антинатуралистическая исследовательская программа не упраздняет натуралистическую программу. Природа остается в качестве предпосылки деятельности человека, но культурцентризмом не схватывается, оставляя место натурализму.
Другой причиной жизненности натуралистической исследовательской программы является вызванное объективными социальными изменениями крушение классических рационалистических установок. Неклассический рационализм существует как представление о тождестве целей и средств. Так он реализуется в социальной деятельности и в схемах познания, ориентированных на натуралистическую программу.
Натуралистическая исследовательская программа может распространяться и на такой объект изучения, как сама культура. Способ натурализации культуры состоит в рассмотрении ее не как самоосуществления человека, в ходе которого меняется он сам и его социальные связи, а как деятельности, источник активности которой лежит в индивидуальных устремлениях абстрактного индивида. Абстрактный индивид есть продукт натуралистической редукции культуры. Натурализация культуры состоит также в превращении ее из процесса в объект, состояние, лишь результат деятельности, воплощение активности природного существа.
Первоначально антинатуралистическая культурцентристская программа формировалась только применительно к обществознанию. Она, по существу, указала на границы натуралистической программы. Антинатуралистическая исследовательская программа охватывала такие области действительности, где качества субъекта были неэлиминируемы и интересовали не только как среднетипичные, а прежде всего как наиболее характерные, исключительные, способные дать ключ к среднетипичному.
Натуралистическая и антинатуралистическая программы направлены на изучение одного и того же объекта, но в соответствии со своей методологией (исследовательской программой) они превращают в свой предмет исходно разные части этого объекта: натурализм позволяет изучить «жесткий каркас», «скелет», взаимодействие частей социальной системы, антинатурализм — «мягкие ткани» общества, вплоть до того, чтобы построить историю без героев (школа Анналов), социологию — без общества.
Существование названных исследовательских программ в дисциплинах имеет философские предпосылки, наличие в философии, в том числе и философии культуры, натуралистических и гуманистических подходов. Первые призывают верить в не знающую исключений закономерность, вторые — в изменчивость человеческого духа.
Обе исследовательские программы — натуралистическую и антинатуралистическую — следует признать основными в методологии социально-гуманитарных наук. Они являются системообразующими факторами обществознания, определяющими видение его специфики и его методов.
При этом культурцентристская исследовательская программа более многообразна в плане философских предпосылок, чем натуралистическая. Известно ее проявление как уникальной программы наук о культуре и истории, как герменевтической программы. Существует феноменологический вариант этой программы, более близкий к платоновскому идеализму.
Максима феноменологии, по определению Апеля, состоит в том, что «бытие не редуцируемо к сущему», «мир» — к «тому, что происходит внутри мира», «смысл» или «сущность» — к «фактам». Здесь наблюдается огромное влияние феноменологии Э. Гуссерля, приведшее к распространению феноменологического метода в социологии А. Щюцем, П. Бергером и Т. Лукманом, его применению в педагогике, психологии и психиатрии.
Феноменология предстает как антитеза натурализму, в том числе в форме психологизма. Немецкие философы К.О. Апель и Ю. Хабермас сформулировали коммуникативную исследовательскую программу.
В этой программе бесконечно открытое к коммуникациям общество, неограниченное и критическое коммуникативное сообщество предстают как трансцендентальная предпосылка социально-гуманитарных наук. Хабермас и другие философы выделяют проект модерна, который считают незавершенным, подчеркивают его нормативную значимость, что делает философскую классику методологическим инструментом социального познания.
Им противостоит проект постмодерна (Ф. Лиотар и др.) с присущими ему плюрализмом и микроконтекстами. Можно видеть, что критика модели иерархической связи философии со специальными науками, при котором философия выступает матерью всех наук, характерна именно для культурцентристских программ социально-гуманитарного знания. Они представляют многообразие связей философских направлений современности с конкретными науками, междисциплинарность, значимость контекста, направленность на трансляцию и понимание смыслов, смену лидирующих дисциплин, усиление связи с повседневностью и специализированными типами деятельности, с прагматикой.
В ХХ в. противоречие двух исследовательских программ — натуралистической и антинатуралистической — явилось одним из источников движения методологического знания, а также самих наук. Эти программы являются основными в методологии обществознания. Они являются системообразующими факторами обществознания, определяющими видение его специфики и его методов.
В социологии, исторической, экономической и юридической науках, психологии, филологии, культурологии могут применяться обе программы: натуралистическая, пытающаяся построить эти науки по типу естествознания, ориентировать их на поиск закономерностей, объяснение и исключение оценки; и антинатуралистическая, в которой намеренно подчеркивается присутствие субъекта в предмете познания и значимость его ценностных ориентаций.
Источник: studopedia.org
Натуралистическая и антинатуралистическая исследовательские программы в социально-гуманитарных науках
Исследовательские программы в социально-гуманитарных науках можно разделить на натуралистические и антинатуралистические.
Натуралистические исследовательские программы, или натуралистические подходы, в понимании социальной действительности основываются на идее рассмотрения социальных явлений в качестве реальных, материальных вещей, предметов по аналогии со спецификой протекания природных явлений, описываемых механическими, физическими, химическими, биологическими законами. При этом детерминирующий фактор в натуралистических парадигмах всегда один, он фундаментален, нагляден и очевиден.
Соответственно в антинатуралистических исследовательских программах базовой детерминантой является не природный, а социальный фактор, т.е. социальное здесь объясняется социальным. При этом детерминанты могут быть самые разные в зависимости от изменяющихся условий, они многофакторны и многовекторны.
Известно, что натуралистическая парадигма доминировала на классическом этапе развития социально-гуманитарных наук. В конце
XIX в. появляются и начинают развиваться антинатуралистические исследовательские программы при наличии всплесков попыток возвращения к натурализму: неопозитивизм с его принципами физика- лизма, верификации; возникновение и развитие этологии; эволюционной этики и т.д.
В философской литературе достаточно хорошо изучены и описаны натуралистические программы: географический детерминизм (Г. Бокль, Ф. Ратцель, И. Мечников); биологизм (Г. Спенсер и др.), марксистский экономикоцентризм и др. Натуралистическая парадигма влияния природно-географического фактора на социальную жизнь возникла еще в конце XVIII в. во Франции.
Она сыграла в свое время положительную роль в качестве противовеса религиозному истолкованию социальных явлений. Однако вес природного в трактовке общественной жизни здесь был явно преувеличен. Так, III. Монтескье (1688— 1755) считал, что жаркий климат подрывает силы и бодрость людей и приводит к распространенности таких человеческих качеств, как малодушие и покорность.
Плодородие приводит к изнеженности, слабоволию и деспотии, и наоборот. На сильно пересеченной местности образуются малые государства, на обширных равнинах — государства большей протяженности. В государствах малого размера нет стремления к сепаратизму окраин, поэтому методы правления могут быть мягкими. Большие государства не могут существовать без деспотических режимов и т.д.
Отсутствие или недостаточное наличие продуктов питания, опережающее увеличение численности населения по отношению к ним легли в основу так называемого закона народонаселения (фактически закона перенаселения) Т. Мальтуса (1766-1834) (рис. 13). Согласно этому закону войны, болезни и голод являются факторами, снимающими проблему перенаселения Земли. Определенную разновидность натуралистического подхода к социально-гуманитарным наукам представляет собой учение 3. Фрейда (1856-1939), в котором специфическое сочетание биологического и психологического объясняет не только поведение человека, но и сущность культуры в целом.
Натуралистическая стратегия рассмотрения социальной действительности к концу XIX в. распространилась практически на все социальногуманитарные науки. В юриспруденции — Ч. Ломброзо (1835-1909), в психологии — У. Шелдон (1898-1977), в экономической науке — К. Маркс (1818-1883), в лингвистике — А. Шлейхер (1821-1868), в исторической науке — Н.С. Трубецкой (1890-1938), П.Н. Савицкий (1895-1968), в эстетике — И. Тэн (1828-1893).
К концу XX столетия, несмотря на мощное развитие антинату- ралистических представлений во взглядах на человека и общество, натурализм в лице биологизаторских взглядов получил новые импульсы в лице этологии и эволюционной этики — К. Лоренц (1903— 1989), П.А. Кропоткин (1842-1921). Г. Спенсер (1820-1903) и др.
Рис. 13. Жизнеописание Томаса Роберта Мальтуса. Издание 1895 г.
Антинатуралистическая, или культурно-центристская, стратегия рассмотрения социальной реальности окончательно сформировалась к началу XX в. и была связана с открытием культуры как особого типа реальности, которая имела место, начиная с середины XIX в.
Авторы и проводники антинатуралистического подхода хорошо известны: В. Дильтей, В. Виндельбандт, Э. Дюркгейм, М. Вебер, Б. Малиновский, А Шюц, Ю. Хабермас, Г. Зиммелъ, Ф. Соссюр и др. Творчество Э. Дюркгейма (1858-1917) показательно в плане диалога натуралистического и антинатуралистического подходов. С одной стороны, Э. Дюркгейм утверждал, что социальные факты нужно рассматривать как вещи. Это означает признавать их как не зависящие от субъекта, исследовать их объективно, так, как изучают свой предмет естественные науки.
По аналогии с живым организмом Э. Дюркгейм выводил понятия «нормального типа» общества, нормы и патологии, которые применял к объяснению таких явлений, как преступность, кризисы и другие проявления общественной дезорганизации. С другой стороны, он настаивал на понимании общества как реальности особого рода, отличной от всех других видов реальности (физической, химической, биологической, психологической и др.).
Под социальными фактами он понимал коллективные представления или факты коллективного сознания: привычки, традиции, обычаи, правила поведения, обряды, т.е. общественную мораль. Коллективное, или общее, сознание Э. Дюркгейм называл психическим типом общества.
Главной идеей, вдохновившей Э. Дюркгейма, была идея социальной солидарности, стремление найти ответ на вопрос о том, какие связи объединяют людей в общество.
Натуралистический подход в понимании социальной действительности был преодолен и в творчестве известного культуролога Б. Малиновского (1884-1942). Не отрицая фундаментального значения биологических потребностей, Б. Малиновский указывал на невозможность их удовлетворения исключительно физиологическим способом. Этот процесс происходит только через аппарат культуры.
Наконец ярким примером культурцентристского подхода в лингвистике было творчество Ф. Соссюра (1857-1913). Ученый рассматривал язык как систему отношений, изучать которые (следовательно, и сам язык) можно лишь в современных условиях (на синхроническом уровне). Доминирование антинатуралистических социальных представлений четко просматривается в творчестве Г. Зиммеля (1858— 1918). Общество у Г. Зиммеля есть сложная система со структурнофункциональными связями, где каждый элемент (а элементом общества является действующий человек) зависит от всех других, а все другие зависят от него. Поэтому общество у него есть функция межиндивидуальных отношений.
Практически всем формам социальных взаимоотношений присущ антагонизм. Социальные отношения, по мнению Г. Зиммеля, «встроены» в сознание вовлеченных в них людей, в результате каждый индивид является носителем множества образцов поведения. Причем чем больше таких образцов, тем больше выбор у индивида и тем больше он ощущает себя свободным, осознавая при этом свою индивидуальность, свое «Я».
Еще одним примером зиммелевского анализа социальных явлений является изучение им моды. Мода, отмечает Г. Зиммель, одновременно предполагает и подражание, и индивидуализацию. Человек, следующий моде, одновременно отличает себя от других и утверждает свою принадлежность к определенному слою или группе.
Невозможность моды без стремления к индивидуализации Г. Зиммель доказывал тем, что в примитивных обществах, характеризующихся максимальной социальной однородностью и отсутствием стремления выделиться из общей массы, отсутствует и мода.
Причиной широчайшего распространения моды в современную эпоху, отмечает Г. Зиммель, как раз и является процесс разложения старинных, принимавшихся на веру убеждений, привычек, традиций. В результате более активными становятся временные, переходные формы. Отсюда засилье моды в искусстве, науке и даже в морали.
Итак, культурцентристская исследовательская программа в социально-гуманитарном знании, окончательно утвердившаяся в начале XX в., представляет собой более продвинутую в плане методологии социального познания парадигму. При этом она не отменяет натурадиетические представления, а может включать их в себя. На примере творчества Э. Дюркгейма, Б. Малиновского можно говорить о том, что она наиболее близка к тому, чтобы стать общенаучной социальногуманитарной исследовательской программой.
Литература
Иванова А.С. Методология общественных наук: к постановке вопроса // Universum: общественные науки. — 2015. — № 10 (19). — С. 4.
Кузнецова Т.Ф., Логинова Л.Ф. Методология современного социальногуманитарного знания в контексте культуры // Этносоциум и межнациональная культура. — 2012. — № 5 (47). — С. 23-28.
Конопкин А.М. К вопросу о структуре псевдонауки: псевдонаука как девиантная интерпретация // Эпистемология и философия науки. — 2014. — Т. 39. — № 1 (39). — С. 152-172.
Мартишина Н.И. Конструктивистская исследовательская программа в социально-гуманитарном знании // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования. — 2015. — №2(6). — С. 19-23.
Чесноков Г.Д. Поиск методологических основ научного знания // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия: Философские науки. — 2011. — № 1. — С. 32-45.
Источник: studref.com