Очевидные недостатки фальсификационизма Поппера пытался преодолеть И. Лакатос в своей концепции исследовательских программ. При достаточной находчивости, полагает он, можно на протяжении длительного времени защищать любую теорию, даже если эта теория ложна. «Природа может крикнуть: „Нет!“, но человеческая изобретательность. всегда способна крикнуть ещё громче». Поэтому следует отказаться от попперовской модели, в которой за выдвижением некоторой гипотезы следует её опровержение. Ни один эксперимент не является решающим и достаточным для опровержения теории.
В чем же суть концепции Лакатоса? «Картина научной игры, – пишет он, – которую предлагает методология исследовательских программ, весьма отлична от подобной картины методологического фальсификационизма. Исходным пунктом здесь является не установление фальсифицируемой. гипотезы, а выдвижение исследовательской программы». Под последней понимается теория, способная защищать себя в ситуациях столкновения с противоречащими ей эмпирическими данными. В исследовательской программе Лакатос выделяет её ядро, т. е. основные принципы или законы, и «защитные пояса», которыми ядро окружает себя в случаях эмпирических затруднений.
Имре Лакатос-1: введение
Приведём конкретный пример. Допустим, что опираясь на законы Ньютона (в данном случае они образуют ядро исследовательской программы), мы рассчитали орбиты планет Солнечной системы и обнаружили, что это противоречит астрономическим наблюдениям. Неужели мы отбросим законы Ньютона? Разумеется, нет.
Мы выдвинем какое-либо дополнительное предположение, для того чтобы объяснить обнаруженные расхождения. Как известно, именно это и имело место в реальной истории: в 1845 году Леверье, занимаясь неправильностями в движении Урана, выдвигает гипотезу о существовании ещё одной планеты Солнечной системы, которая и была открыта И. Галле в сентябре 1846 года.
Гипотеза Леверье и выступает в данном случае как защитный пояс. Но допустим, что гипотеза не получила бы подтверждения, и новую планету не удалось обнаружить. Неужели мы в этом случае отбросили бы законы Ньютона? Без всякого сомнения, нет. Была бы построена какая-то новая гипотеза.
Как долго это может продолжаться? Лакатос полагает, что теория никогда не фальсифицируется, а только замещается другой, лучшей теорией. Суть в том, что исследовательская программа может быть либо прогрессирующей, либо регрессирующей. Она прогрессирует, если её теоретический рост предвосхищает рост эмпирический, т. е. если она с успехом предсказывает новые факты.
Она регрессирует, если новые факты появляются неожиданно, а программа только даёт им запоздалые объяснения. В этом случае теоретический рост отстаёт от эмпирического роста. Если одна исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, чем другая, с ней конкурирующая, то первая вытесняет вторую.
Лакатос признает, что в конкретной ситуации «очень трудно решить. в какой именно момент определённая исследовательская программа безнадёжно регрессировала или одна из двух конкурирующих программ получила решающее преимущество перед другой». Это в значительной степени лишает его концепцию нормативного характера.
6.4.4. Философия науки Имре Лакатоса и Томаса Куна: два направления в постпозитивизме
Лакатос, однако, все же пытается сформулировать некоторый набор правил в форме «кодекса научной честности». Главную роль там играют скромность и сдержанность. «Всегда следует помнить о том, что, даже если ваш оппонент сильно отстал, он ещё может догнать вас. Никакие преимущества одной из сторон нельзя рассматривать как абсолютно решающие. Не существует никакой гарантии триумфа той или иной программы. Не существует также и никакой гарантии её крушения».
Если это и предписания, то довольно странные. По сути, они звучат так: сохраняй сдержанность, ибо на все воля Божья. Иными словами, в концепции Лакатоса из-за деятельности учёного уже явно выступает некий глобальный надличностный процесс. Он ещё не исследуется, его природа не выявлена, но он присутствует, ибо, если мы сами не способны осуществить рациональный выбор, то как же этот «выбор» все же осуществляется в истории науки?
Нормальная наука Т.Куна
Крутой поворот в подходе к изучению науки совершил американский историк физики Томас Кун в своей работе «Структура научных революций», которая появилась в 1962 году. Наука или, точнее, нормальная наука, согласно Куну, – это сообщество учёных, объединённых достаточно жёсткой программой, которую Кун называет парадигмой и которая целиком определяет, с его точки зрения, деятельность каждого учёного. Именно парадигма как некое надличностное образование оказывается у Куна в центре внимания. Именно со сменой парадигм связывает он коренные изменения в развитии науки – научные революции. Но рассмотрим его концепцию более подробно.
Нормальная наука, – пишет Кун, – это «исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых достижений – достижений, которые в течение некоторого времени признаются определённым научным сообществом как основа для развития его дальнейшей практической деятельности». Уже из самого определения следует, что речь идёт о традиции, т. е. наука понимается как традиция.
Прошлые достижения, лежащие в основе этой традиции, и выступают в качестве парадигмы. Чаще всего под этим понимается некоторая достаточно общепринятая теоретическая концепция типа системы Коперника, механики Ньютона, кислородной теории Лавуазье и т. п. Со сменой концепций такого рода Кун прежде всего и связывает научные революции. Конкретизируя своё представление о парадигме, он вводит понятие о дисциплинарной матрице, в состав которой включает следующие четыре элемента:
1. Символические обобщения типа второго закона Ньютона, закона Ома, закона Джоуля-Ленца и т. д.
2. Концептуальные модели, примерами которых могут служить общие утверждения такого типа: «Теплота представляет собой кинетическую энергию частей, составляющих тело» или «Все воспринимаемые нами явления существуют благодаря взаимодействию в пустоте качественно однородных атомов».
3. Ценностные установки, принятые в научном сообществе и проявляющие себя при выборе направлений исследования, при оценке полученных результатов и состояния науки в целом.
4. Образцы решений конкретных задач и проблем, с которыми неизбежно сталкивается уже студент в процессе обучения. Этому элементу дисциплинарной матрицы Кун придаёт особое значение, и в следующем параграфе мы остановимся на этом более подробно.
В чем же состоит деятельность учёного в рамках нормальной науки? Кун пишет: «При ближайшем рассмотрении этой деятельности в историческом контексте или в современной лаборатории создаётся впечатление, будто бы природу пытаются втиснуть в парадигму, как в заранее сколоченную и довольно тесную коробку. Цель нормальной науки ни в коей мере не требует предсказания новых видов явлений: явления, которые не вмещаются в эту коробку часто, в сущности, вообще упускаются из виду. Учёные в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими».
Итак, в рамках нормальной науки учёный настолько жёстко запрограммирован, что не только не стремится открыть или создать что-либо принципиально новое, но даже не склонен это новое признавать или замечать. Что же он делает в таком случае? Концепция Куна выглядела бы пустой фантазией, если бы ему не удалось убедительно показать, что нормальная наука способна успешно развиваться. Кун, однако, это показал, показал, что традиция является не тормозом, а, напротив, необходимым условием быстрого накопления знаний.
И действительно, сила традиции как раз в том и состоит, что мы постоянно воспроизводим одни и те же действия, один и тот же способ поведения все снова и снова при разных, вообще говоря, обстоятельствах. Поэтому и признание той или иной теоретической концепции означает постоянные попытки осмыслить с её точки зрения все новые и новые явления, реализуя при этом стандартные способы анализа или объяснения. Это организует научное сообщество, создавая условия для взаимопонимания и сопоставимости результатов, и порождает ту «индустрию» производства знаний, которую мы и наблюдаем в современной науке.
Но речь вовсе не идёт при этом о создании чего-то принципиально нового. По образному выражению Куна, учёные, работающие в нормальной науке, постоянно заняты «наведением порядка», т. е. проверкой и уточнением известных фактов, а также сбором новых фактов, в принципе предсказанных или выделенных теорией. Химик, например, может быть занят определением состава все новых и новых веществ, но само понятие химического состава и способы его определения уже заданы парадигмой. Кроме того, в рамках парадигмы никто уже не сомневается, что любое вещество может быть охарактеризовано с этой точки зрения.
Таким образом, нормальная наука очень быстро развивается, накапливая огромную информацию и опыт решения задач. И развивается она при этом не вопреки традициям, а именно в силу своей традиционности. Пониманием этого факта мы и обязаны Томасу Куну. Его с полным правом можно считать основателем учения о научных традициях. Конечно, на традиционность в работе учёного и раньше обращали внимание, но Кун впервые сделал традиции центральным объектом рассмотрения при анализе науки, придав им значение основного конституирующего фактора в научном развитии.
Но как же в таком случае происходит изменение и развитие самих традиций, как возникают новые парадигмы? «Нормальная наука, – пишет Кун, – не ставит своей целью нахождение нового факта или теории, и успех в нормальном научном исследовании состоит вовсе не в этом. Тем не менее новые явления, о существовании которых никто не подозревал, вновь и вновь открываются научными исследованиями, а радикально новые теории опять и опять изобретаются учёными. История даже наводит на мысль, что научное предприятие создало исключительно мощную технику для того, чтобы преподносить сюрпризы подобного рода». Как же конкретно появляются новые фундаментальные факты и теории? «Они, – отвечает Кун, – создаются непреднамеренно в ходе игры по одному набору правил, но их восприятие требует разработки другого набора правил». Иными словами, учёный и не стремится к получению принципиально новых результатов, однако, действуя по заданным правилам, он непреднамеренно, т. е. случайным и побочным образом, наталкивается на такие факты и явления, которые требуют изменения самих этих правил.
Подведём некоторые итоги. Не трудно видеть, что концепция Куна знаменует уже совсем иное видение науки по сравнению с нормативным подходом Венского кружка или К. Поппера. В центре внимания последних – учёный, принимающий решения и выступающий как определяющая и движущая сила в развитии науки. Наука здесь фактически рассматривается как продукт человеческой деятельности.
Поэтому крайне важно ответить на вопрос: какими критериями должен руководствоваться учёный, к чему он должен стремиться? В модели Куна происходит полная смена ролей: здесь уже наука в лице парадигмы диктует учёному свою волю, выступая как некая безликая сила, а учёный – это всего лишь выразитель требований своего времени. Кун вскрывает и природу науки как надличностного явления: речь идёт о традиции.
Можно ли что-либо возразить против этой достаточно простой и принципиальной модели? Два пункта вызывают сомнение. Первый был, вероятно, камнем преткновения и для самого Куна.
Как согласовать изменение парадигмы под напором новых фактов с утверждением, что учёный не склонен воспринимать явления, которые в парадигму не укладываются, что эти явления «часто, в сущности, вообще упускаются из виду»? С одной стороны, Кун приводит немало фактов, показывающих, что традиция препятствует ассимиляции нового, с другой, он вынужден такую ассимиляцию признать. Это выглядит как противоречие.
Сомнительность второго пункта менее очевидна. Кун резко противопоставляет работу в рамках нормальной науки, с одной стороны, и изменение парадигмы, с другой. В одном случае, учёный работает в некоторой традиции, в другом, – выходит за её пределы.
Конечно, эти два момента противостоят друг другу, но, вероятно, не только в масштабах науки как целого, но и применительно к любым традициям более частного характера. Кун же в основном говорит именно о науке, и это чрезмерно глобализирует наше представление о традиции. Фактически получается, что наука – это чуть ли не одна традиция, а это сильно затрудняет анализ того, что происходит в науке. Попытаемся поэтому несколько обогатить наше представление о научных традициях. Это совершенно необходимо на пути критической оценки и усовершенствования концепции Куна, на пути развития тех, несомненно, важных предпосылок, которые содержатся в его модели науки.
Источник: megalektsii.ru
Методологическая концепция «научно- исследовательских программ» И. Лакатоса
Венгерско-британский философ и методолог науки Имре Лакатос (1922—1974), ученик К. Поппера, свою научную деятельность начинал как методолог математики. В книге «Доказательства и опровержения» он рассмотрел развитие математического знания (математических понятий), которое в XVII—XV1I1 вв. определялось не столько формализованными дедуктивными процедурами, сколько содержательным процессом «догадок и опровержений» [35]. Новые понятия формировались и уточнялись в столкновении с контрпримерами. Работа была написана в духе попперовской концепции, но в дальнейшем Лакатос пересмотрел и уточнил ряд положений фаль- сификационизма.
Основным понятием методологической концепции Лакатоса выступает понятие «научно-исследовательская программа» [36, с. 281— 475]. Научно-исследовательская программа — это несколько теорий, объединенных совокупностью фундаментальных идей и методологических принципов. Любая научная теория должна анализироваться и оцениваться в одном ряду с предшествующими ей теориями, вместе со своими вспомогательными гипотезами, начальными условиями и допущениями. Исходной единицей анализа динамики знания у Лакатоса становится не отдельная теория, а ряды генетически связанных теорий, рациональное единство которых определено онтологическими и методологическими принципами, управляющими их развертыванием.
Каждая научно-исследовательская программа включает в себя:
- • «жесткое ядро» — целостная система фундаментальных онтологических допущений, сохраняющихся во всех теориях данной программы («онтологический каркас» программы);
- • динамичный «защитный пояс», состоящий из вспомогательных гипотез и обеспечивающий сохранность «жесткого ядра» от опровержений; он может быть модифицирован, частично или полностью заменен при столкновении с контрпримерами;
- • нормативные, методологические правила-регулятивы, предписывающие, какие пути наиболее перспективны для дальнейшего исследования («положительная эвристика»), а каких путей следует избегать («негативная эвристика»). Последняя стоит на страже «жесткого ядра» программы. Она запрещает использовать логические и методологические приемы, разрушающие «ядро» программы. Этим обеспечивается устойчивость программы относительно множественных аномалий и контрпримеров.
Основными этапами в развитии программы, по мнению Лакатоса, являются прогресс и регресс. Прогресс программы определяется ее способностью не только объяснять аномалии и контрпримеры, но и предвосхищать новые факты. Рост «защитного пояса» в этом случае образует «прогрессивный сдвиг». Регресс программы наступает тогда, когда рост «защитного пояса» не приносит добавочного эмпирического содержания, а происходит только за счет компенсации аномалий.
В отличие от парадигм Т. Куна, концепция «научно-исследовательских программ» Лакатоса объясняет процесс развития научного знания исключительно с точки зрения внутренних рациональных критериев, не прибегая к внешним социальным или психологическим аргументам. И этот момент выступает одним из объектов критики данной методологической концепции. Развитие науки складывается под влиянием как «внутренних», так и «внешних» факторов, оно не вписывается целиком в рамки рациональности. Спорным моментом концепции И. Лакатоса остается вопрос о возможности рационального сопоставления конкурирующих программ на основе предложенных нормативных критериев, да и сами эти критерии — предмет дискуссий. При этом несомненным достоинством данной методологии является рассмотрение теорий не как изолированных друг от друга результатов научной деятельности, а как элементов исследовательских программ, представленных в широком когнитивном поле.
Источник: studref.com
научная статья по теме Наука как поле борьбы исследовательских программ: к критике концепции роста знания И. Лакатоса Философия
Текст научной статьи на тему «Наука как поле борьбы исследовательских программ: к критике концепции роста знания И. Лакатоса»
А.А. Мамедов кандидат философских наук, доцент кафедры философии и социологии РГАУ-МСХА им. К.А.Тимирязева*
Наука как поле борьбы исследовательских программ: к критике концепции роста знания И. Лакатоса
Одной из центральных проблем философии и истории науки второй половины XX в. была проблема роста научного знания. «Философия науки без истории науки пуста; история науки без философии науки слепа». Так определил взаимоотношение философии и истории науки И.Лакатос. Отсюда можно утверждать, что философия науки вырабатывает нормативную методологию, а история науки дает рациональное объяснение роста научного знания.
Лакатос обратил внимание на такой важный момент, как непрерывность в развитии научного знания. Ключевое методологическое значение этого состоит в том, что история науки Лакатосу представляется как история ее рациональной реконструкции. Наука при этом представляет собой единый, монолитный механизм; различные его части могут быть заменены новыми, более крепкими и надежными. Здесь «негативные решающие эксперименты» уже не играют никакой роли1.
Различая утонченный и наивный методологический фальсификационизм, Лакатос подчеркивает ключевое преимущество первого; в нем идея роста науки и ее эмпирический характер соединяются в одно целое. Утонченный фальсификационизм считает, что новая теория должна предсказывать новые факты, неожиданные с точки зрения предыдущего знания. Кроме того, с точки зрения наивного
1 Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ//Дун Т. Структура научных революций. М., 2003, с. 383.
фальсификационизма фальсифицированная гипотеза должна быть заменена лучшей гипотезой, тогда как утонченный фальсификационизм настаивает на замене любой гипотезы лучшей гипотезой. Фальсификация, по Лакатосу, не может заставить теоретика заняться поисками лучшей теории. Между прочим, у Поппера мы видим, что ученый всегда находится в поиске новой теории, ибо убежден, что его теорию ждет неминуемая фальсификация.
Черту между наивным вариантом методологического фальсификационизма и утонченным методологическим
фальсификационизмом подводит требование к вспомогательным гипотезам ad hoc. Лакатос, как и Поппер, считает попытки любой ценой спасти теорию от опровержения «лингвистическими выдумками» или «конвенциональными уловками», тормозящими процесс развития научного знания. По их мнению, только выдвижение гипотез ad hoc, отвечающих точно сформулированным требованиям, можно считать прогрессом научного знания. Например, требование Поппера сводится к тому, что ad hoc гипотеза должна увеличить степень фальсифицируемости. Однако применение дополнительных гипотез ad hoc для восстановления утраченного баланса между теорией и эмпирией небезгранично — теория может лишаться предсказательного потенциала1.
Как известно, теория Ньютона была заменена «лучшей» теорией -теорией Эйнштейна, которая объяснила все, что объясняла ньютоновская теория, но также аномалии типа перигелия Меркурия, перед которой теория Ньютона была бессильной. Поппер ввел в методологию новую идею: новая теория должна быть связана с риском! Теория Эйнштейна утверждала, что крупные небесные тела наподобие Солнца должны притягивать луч света точно так же, как они притягивают обычные материальные объекты. Это было очень рискованно, так как эмпирические условия не были очевидными. Только в дни солнечных затмений можно было убедиться, что положение звезды, видимой вблизи Солнца, и реальное ее положение не есть одно и то же.
1 См.: Ильин В.В., Калинкин А.Т. Природа науки. М., 1985, с. 199.
В отличие от Поппера, подход Лакатоса более либерален. Его интересуют не отдельно взятые теории, а исследовательские программы. Исследовательской программе отводится достаточно много времени для того, чтобы она перешла от «нового» объяснения старых фактов к предсказанию новых фактов.
В качестве примера Лакатос приводит кинетическую теорию тепла, которая уступала феноменологической теории. Но она наверстала упущенное после объяснения теорией Эйнштейна-Смолуховского броуновского движения в 1905 г. Эти обстоятельства, когда отстающие теории в ходе развития научного знания нередко догоняют лидирующие и дают лучшие объяснения фактов, привели Лакатоса к мысли о том, что любая подающая надежды исследовательская программа может и должна быть спасена. Ее следует увести с попперовского поля предположений и их последующих безжалостных опровержений1.
По Лакатосу, конвенциональный элемент полностью элиминировать нельзя — можно лишь его свести к минимуму, чем можно, собственно, способствовать прогрессу научного знания. «Базисные высказывания» Поппера Лакатос также относит к конвенциональным элементам. Но Поппер оговаривается, что речь не идет о некоторой системе принятых высказываний; он под «базисными высказываниями» подразумевает «непротиворечивые сингулярные высказывания определенной логической формы — все мыслимые сингулярные высказывания о фактах»2.
«Согласно Попперу, удержание теории с помощью вспомогательных гипотез, удовлетворяющих определенным, точно сформулированным требованиям, можно считать прогрессом научного знания; но удержание теории с помощью вспомогательных гипотез, которые не удовлетворяют таким требованиям, — есть вырождение науки. Он называет такие недопустимые вспомогательные гипотезы «гипотезами ad hoc», чисто
1 Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ//Кун Т. Структура научных революций, с. 350.
2 ПопперК. Логика и рост научного знания. М., 1983, с. 113.
лингвистическими выдумками, «конвенционалистскими уловками»1. Поппер действительно допускает такие вспомогательные гипотезы, которые увеличивают степень фальсифицируемости теории, и тем самым усиливают теорию: она исключает и запрещает больше, чем раньше2.
Главной проблемой «утонченного» фальсификационизма Лакатос считает пресловутый эмпирический базис, который в обязательном порядке включает в себя конвенциональный элемент. Таким образом, по Лакатосу, программа «утонченного» фальсификационизма не решает фундаментальной проблемы научного познания — проблемы прогресса научного знания. Не одна отдельно взятая теория, а ряд последовательных теорий, называемый Лакатосом методологией исследовательских программ, может оцениваться с точки зрения научности или ненаучности. Отличительной особенностью исследовательской программы Лакатос считает ее значительную автономность. Исследовательская программа «может бросить вызов внушительному массиву признанного научного знания; она подобна растению, высаженному на неблагоприятной почве, которую затем
постепенно преобразует и подчиняет себе» . Преимущество своей методологии исследовательской программы Лакатос видит в том, что она не реагирует на появляющиеся аномалии, которые просто фиксируются, а работа продолжается. В крайнем случае можно «устроить для данного противоречия временный карантин при помощи гипотез ad hoc и довериться
положительной эвристике программ» .
Здесь можно заметить существенный разрыв с концепцией Поппера, в которой нескончаемая вереница выдвигаемых теорий и последующих их безжалостных опровержений может трактоваться не иначе как потеря времени. Для того чтобы понять, нуждается или нет теория в замене, не нужно никаких опровержений в попперовском смысле, ибо «положительная
1 Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ//Кун Т. Структура научных революций, М., 2003, с. 305.
2 Поппер К. Логика и рост научного знания, с. 110.
3 Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ//Кун Т. Структура научных революций, с. 332.
эвристика, как «понятие» у Гегеля, сама ведет вперед, прокладывая себе дорогу». Положительная эвристика «разворачивается» в океане «аномалий», и, «работая» над «опровержимыми вариантами», старается модифицировать, уточнять «защитный пояс». При этом Лакатос подчеркивает автономный и довольно либеральный характер исследовательской программы, которая, в отличие, от «нормативной» эпистемологии Куна, не претендует на роль «всезнающего арбитра», навязывающего научному сообществу парадигмальную модель развития научного знания. В этом контексте и историю науки Лакатос видит исключительно как историю соперничества исследовательских программ.
Лакатос подчеркивал, что совершенно недопустимо подвергать еще совсем юную, едва сформировавшуюся исследовательскую программу опровергающим интерпретациям, и называл это методологической черствостью. Поэтому диалектика исследовательских программ состоит вовсе не в выдвижении предположений и последующих их безжалостных опровержений, а в критическом диалоге между ними.
Этот инструменталистский подход состоит в том, что ряд прогрессирующих исследовательских программ, сменяющих друг друга, способен порождать теории с возрастающей степенью правдоподобия. Лакатос допускает, что путь к истине может лежать через ряд постепенно улучшающихся ложных теорий. Очевидно, речь идет о ложности не теории в целом, а отдельных ее компонентов.
В.В.Ильин, подчеркивая несостоятельность «абсолютного» контрпримера — вхрвптвпШт стиж, отмечает, что в силу системного характера знания опровергаемость выводных гипотез может свидетельствовать о ложности отдельных компонентов теории, а не ее ложности в целом. По В.В. Ильину, теории, обнаружив несостоятельность своих интерпретативно-объяснительных аппаратов, все же могут сохранять основные законы за счет включения в новые, более адекватные теории1. Действительно, теория света Декарта,
1 Ильин В.В. Критерии научности знания. М., 1989. с. 66.
утверждавшая мгновенность распространения света, была фальсифицирована экспериментами Ремера, доказавшими конечность распространения скорости света. Однако компонент теории Декарта — учение о законах преломления света — сохранился в элементарной оптике.
Таким образом, Лакатос выдвигает новый критерий демаркации между «зрелой наукой», под которой философ подразумевает исследовательскую программу, и «незрелой наукой», опирающейся на попперовскую сист
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.
Источник: naukarus.com