Ленин с нами, и люди спокойны,
Если рядом Владимир Ильич.
Для справки.
Фёдор Михайлович Бурлацкий — советский политолог, доктор философских наук (1964), профессор, один из авторов «Морального кодекса строителя коммунизма», свода принципов коммунистической морали, вошедший в текст Третьей Программы КПСС, принятой XXII съездом в 1961 году.
В 1952-1964 годах: учёный секретарь редакционно-издательского совета по общественным наукам Президиума АН СССР, сотрудник Отдела ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран и международного отдела журнала «Коммунист». В 1965-1967 годах политический обозреватель газеты «Правда». Старший научный сотрудник в ИМЭМО у А.А.Галкина.
В 1969-1972 годах заместитель директора Института социологических исследований АН СССР. С 1982 года политический обозреватель, затем главный редактор «Литературной газеты». Приглашённый профессор Колумбийского (1988), Гарвардского (1992), Оксфордского университетов (1993). В 2011 году стал первым почётным профессором факультета политологии МГУ. (О бурной жизни Фёдора Михайловича — интересная статья Дмитрия Травина «Федор БУРЛАЦКИЙ. Устроитель коммунизма» в еженедельнике «Дело».)
Коммунизм невозможен?
По интересующему нас вопросу фрагмент интервью Ф.Бурлацкого журналу «Российский адвокат»:
Дело было в Подмосковье, на бывшей даче Горького. Шел 1961 год. С группой консультантов ЦК КПСС я работал над программой партии — с начала и до конца. Нашей группой руководил секретарь ЦК Борис Николаевич Пономарев, а непосредственную работу осуществлял его зам — Елизар Ильич Кусков, прекрасной души человек, остро пишущий и тонко чувствующий слово журналист.
Как-то утром, после крепкой вечерней пьянки, мы сидели в беседке и чаевничали. Елизар мне и говорит:
— Знаешь, Федор, позвонил “наш” (так он звал Пономарева) и говорит: “Никита Сергеевич Хрущев просмотрел все, что вы написали, и советует быстро придумать моральный кодекс коммунистов. Желательно в течение трех часов его переправить в Москву”.
И мы стали фантазировать. Один говорит “мир”, другой — “свобода”, третий — “солидарность”… Я сказал, что нужно исходить не только из коммунистических постулатов, но и также из заповедей Моисея, Христа, тогда всё действительно “ляжет” на общественное сознание. Это был сознательный акт включения в коммунистическую идеологию религиозных элементов.
Буквально часа за полтора мы сочинили такой текст, который в Президиуме ЦК прошел на “ура”.
«Российский адвокат» №5, 2007
Из разъяснительной брошюры (цикл из шести бесед) «Моральный кодекс строителя коммунизма и мораль религиозного человека». Того же, 1961 года. (Привожу краткие выдержки. Выделение курсивом — авторское, жирным шрифтом — моё, Н.З)
Исторический XXII съезд КПСС принял программу строительства коммунизма в нашей стране. Особая радость и гордость охватывает советских людей, граждан первого в мире социалистического государства, которым под руководством партии коммунистов Советского Союза выпала великая миссия прокладывать пути к коммунизму.
Капитализм и Социализм. В Чем Отличие Капитализма от Социализма.
С точки зрения верующего действительно кажется, что теперь церковь стала не той, что была раньше, что религиозные воззрения в нашей стране, являясь делом совести каждого, нисколько не мешают строительству нового общества. А так ли это? Ведь если кажется, то это ещё не то, что бывает на самом деле. И всегда ли верующие идут нога в ногу со всем народом?
Они уверены, что их религиозные предрассудки никому не мешают. Давайте разберёмся в этом. По мнению отдельных церковников, религиозная христианская мораль вечна для всех времён и народов. Сопоставим их религиозную мораль с нашей коммунистической моралью, так ярко и доступно изложенной в моральном кодексе строителя коммунизма.
Факты показывают, что религиозная мораль служит ширмой для обмана верующих. Поэтому у морали коммунистической, оценивающей людей с точки зрения их пользы и способности бороться за построение коммунизма , не может быть ничего общего с моралью религиозной.
Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма — первый нравственный принцип строителя нового общественного строя. Поэтому активное и сознательное участие в коммунистическом строительстве и является выражением коммунистической нравственности.
Но религия сдерживала и сдерживает эти стремления. Главная цель её — внушить верующим, что не на земное благополучие, а на приобретение «посмертного райского блаженства» должны быть направлены все их стремления.
Интересно в этом вопросе мнение магистра богословия протоиерея А.А.Осипова, бывшего профессора Ленинградской духовной академии:
Русское православие — самая отсталая в научно-прогрессивном отношении из всех христианских церквей мира. Русская православная церковь решительно отвергла все открытия науки. Она, пожалуй, единственная в целом мире с упорством, достойным лучшего применения, отстаивает взгляд на библейские мифы и предания, как на подлинную реальность. Она даже придерживается хронологии, уже 50 лет назад отвергнутой и пересмотренной мировой наукой. А православные богословы обязаны придерживаться во всём учения «святых отцов», то есть церковных писателей IV—VIII вв. нашей эры, как бы устарело с точки зрения современных знаний оно ни выглядело.
Но это, повторяем, говорит А.А.Осипов, который 3 декабря 1959 года нашёл мужество открыто уйти от церкви, от религии.
А вот другой свидетель. По его мнению, победа нашего народа и государства над фашистской Германией и её сателлитами произошла не потому, что народ защищал свою социалистическую Родину и идеалы коммунистической морали, не потому, что его армия имела в руках превосходную технику, созданную народом под руководством Коммунистической партии. Нет, «блестящие, невиданные и неслыханные в истории войн победы нашего воинства являются следствием особой, могущественной помощи Божьей нашим защитникам, и кровь, проливаемая нашими сынами за Родину, есть великая умилостивительная жертва всего нашего народа». (1)
Вдумайтесь в эти слова, особенно в последнюю фразу, что кровь, пролитая в войне, есть жертва богу, чтобы его умилостивить, прося о победе. Каким атавизмом от неё несёт, какой божественной кровожадностью!
Каков патриотизм верующих? Ведь высшее проявление религиозной морали сформулировано в евангелии так: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Эта евангельская заповедь не только аморальна, но и преступна. Какой же это патриотизм?
Непримиримость к врагам нашего народа, врагам мира и социализма — вот одно из высших проявлений коммунистической нравственности.
(1) — Речь патриарха Алексия // Журнал Московской Патриархии. — 1945. — №2. — С. 42.
В моральном кодексе строителя коммунизма записано: «добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест; непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму». А как может на это смотреть верующий человек с точки зрения религиозной морали?
Вот что проповедует насчёт труда «святое» евангелие: «посмотрите на воронов: они не сеют, не жнут, нет у них ни хранилищ, ни житниц, и бог питает их; сколько же вы лучше птиц. Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут, но говорю вам, что Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Итак не ищите, что вам есть или что пить, и не беспокойтесь. Наипаче ищите царствия божия, и это всё приложится вам».
Примеры комментариев не требуют. Нет, не общественно-полезный труд является высшим принципом религиозной морали, а слепая сила веры в бога. «Если мы исполняем уставы, священные обряды, посты, праздники, как это делали святые, — поучает митрополит Николай, — значит, мы идём надёжным путём в жизнь вечную».
Особый вред этого поучения состоит в том, что оно узаконивает для верующих безделье под видом «исполнения праздников и обрядов», во время которых верующие должны молиться.
Отсюда ясен тот огромный вред соблюдения религиозной морали, считающей труд «крестом господним», «наказаньем господним» и возводящей молитвенное безделье в высший принцип религиозной нравственности.
Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния, высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов — эти нравственные принципы морального кодекса строителя коммунизма подчёркивают то новое, что внесла во взаимоотношения людей и общества Великая Октябрьская социалистическая революция — первая социальная революция на земле.
Религиозная мораль не упоминает и не обсуждает этих вопросов. А ведь в них-то с особой очевидностью раскрывается противоположность коммунистической и религиозной морали, классовая сущность их.
Религия отвергает понятие коллектива, проповедуя только индивидуализм. Классовая сущность религиозной морали раскрывается в её нравственных принципах, рекомендующих людям «спасаться» в пустынях и дебрях, подальше от общества, в одиночку входить в общение с богом и презреть всю земную суету. Образцом самой высокой морали церковь считает поведение святых угодников, отцов церкви, апостолов.
Высокие нравственные принципы нашего времени — все способности человека на службу общественным интересам — чужды религии. Поэтому те, кто придерживается религиозной морали, вольно или невольно ставят свои «я» и «моё» в противоположность коммунистическим «мы» и «наше».
Как уже говорилось в предыдущих беседах, религиозная мораль христианства сложилась в том обществе, где господствовали эксплуататоры. Религия освящает эти звериные принципы, провозглашая, что «каждый за себя, один бог за всех».
Коммунистическая мораль не имеет ничего похожего с этими эгоистическими расчётами и человеконенавистничеством. «Мы будем работать, чтобы вытравить проклятое правило: „каждый за себя, один бог за всех“. » — писал В. И. Ленин (Соч., т. 31, с. 103).
Моральный кодекс строителя коммунизма провозглашает: «коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного; гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку — друг, товарищ и брат». Прочитав эти строки, верующие могут спросить: «Позвольте, что же тут нового? Гуманнейшими заповедями господа являются: „возлюби ближнего, как самого себя“, „все люди — братья“ и другие подобные им». Да, такие заповеди есть, но как они претворяются религией в жизнь.
После Великого Октября молодая Советская Россия подверглась иностранной военной интервенции, которая помогала белогвардейцам в стремлении восстановить сброшенный монархический строй. Вожди православной церкви во главе с патриархом Тихоном были в союзе с белогвардейцами и интервентами, а множество духовенства с оружием в руках выступало против рабочих и крестьян.
Так претворяла в жизнь свои заповеди о братстве и любви русская церковь в годы гражданской войны. А вот ещё один пример, близкий к нашему времени. Шла кровопролитнейшая война с вероломно напавшими на нас гитлеровцами. Стоял вопрос: быть или не быть первому в мире социалистическому государству, жить ли нам свободно или попасть в рабство к фашизму.
30 августа — 2 сентября 1942 года в Минске, занятом оккупантами, происходил церковный собор, на котором архиепископ Могилёвский и Мстилавский Филофей предложили послать благодарственную телеграмму Гитлеру за «освобождение от безбожников-большевиков» с пожеланием «быстрейшей победы». Вот вам и «любовь к ближнему», вот вам и «братство людей».
Религиозная мораль о любви и братстве насквозь лицемерна. Ради любви к ближнему религия запрещает бороться с ближним, если он угнетает тебя, ради братства проповедует единение рабочего и фабриканта, крестьянина и помещика.
Но это было, возражают церковники. А сейчас? В том-то и сущность религиозной морали, что она нисколько не изменилась, проповедует то же самое. Зачем улучшать земную жизнь? Стремитесь к жизни вечной, небесной, не товарищеской взаимопомощью в труде помогайте друг другу, а молитвой и милостыней, — говорят нынешние духовные пастыри.
Нравственного совершенства, утверждают защитники религиозной морали, можно добиться только вдали от интересов общества, ибо, как утверждает евангелие — царство божие не от мира сего и тот, кто желает в него попасть, не должен участвовать в мирской суете, где всё, что нас окружает — греховно по своей природе. Поэтому долой коллективизм. Каждый отвечает только за себя, каждый заботится сам о своём спасении. Так учит религия. У морального кодекса строителя коммунизма с его принципами «каждый за всех, все за одного» и «человек человеку — друг, товарищ и брат» нет и не может быть ничего общего с елейными и лживыми религиозными заповедями любви к ближнему и братству людей, построенных на индивидуализме.
Из Большой советской энциклопедии:
PS. Ещё одна песня того же периода:
Да, да. Тот самый Константин Ваншенкин, который написал «Я люблю тебя, жизнь», «Алёша» и «Вальс расставания». «Ленинский портрет» входил в антологию «Малыш», последнее переиздание — 1986-й год.
Доводилось читать, что фамилия его деда — ван Шенк, отсюда и Ваншенкины — русский вариант голландской фамилии. Отец был инженером, мать, Фаина Шварц, — преподавательницей немецкого языка. Ушел на фронт со школьной скамьи, прошёл всю войну и говорил, что железный занавес Союзу нужен, дабы не стала очевидной простая истина — люди в Европе жили и живут гораздо лучше, и слова у них реже расходятся с делом. Во всяком случае поколение, пережившее войну, не испытывало такого свинского к себе отношения со стороны государства. При всём грандиозном пафосе и специальном моральном кодексе.
Наверно, нет в России дома,
Где б не висел его портрет.
Нам так лицо его знакомо,
Ещё с далёких ранних лет.
Живём, его чудесным светом
Всю жизнь свою озарены.
И вновь стоим перед портретом,
Среди глубокой тишины.
Так только дети — кровь живая
Давно погибшего отца —
Глядят, всё больше открывая
В чертах родимого лица.
Источник: liria-blanca.livejournal.com
Большая Энциклопедия Нефти и Газа
Если ты закладываешь чушь в компьютер, ничего кроме чуши он обратно не выдаст. Но эта чушь, пройдя через довольно дорогую машину, некоим образом облагораживается, и никто не решается критиковать ее. Законы Мерфи (еще. )
Программа — коммунистическое строительство
Программа коммунистического строительства , намечаемая нашей партией на предстоящее двадцатилетие, открывает широчайший простор для активности и роста творческой инициативы молодого поколения и его авангарда — Ленинского комсомола. [1]
Программа коммунистического строительства , всесторонне обоснованная в докладе Никиты Сергеевича Хрущева, является образцом неразрывного единства теории и практики, творческого развития марксизма-ленинизма. В семилетнем плане органически сочетаются экономика и политика. В нем отражены основные линии развития производительных сил страны, роста культуры и благосостояния советского народа. [2]
Программа коммунистического строительства , намечаемая нашей партией на предстоящее семилетие, открывает широчайший простор для активности и роста творческой инициативы и самодеятельности молодого поколения и его авангарда — Ленинского комсомола. Комсомольцы призваны и впредь показывать молодежи образцы самоотверженного труда. Каждая комсомольская организация должна стать боевым жизнедеятельным коллективом, тесно связанным с молодежью. Комсомолу предстоит принять активное участие в промышленном, жилищном и культурно-бытовом строительстве, в борьбе за дальнейшее развитие социалистического сельского хозяйства, за освоение природных богатств новых районов страны. [3]
Программой коммунистического строительства в Советском Союзе, утвержденной XXII съездом КПСС, намечены грандиозные перспективы развития всех отраслей народного хозяйства и в первую очередь химической промышленности, вместе с которой на более высокую ступень поднимается и коксохимическая промышленность. [4]
В великой программе коммунистического строительства , принятой XXII съездом КПСС, перед отечественным машиностроением поставлены грандиозные задачи, выполнение которых предусматривает значительное увеличение производительности труда. Основой роста производительности труда является непрерывное повышение технической вооруженности труда, его механизация и автоматизация, внедрение в производство достижений передовой науки и техники, а также уменье, знание, высокая культура производства, новаторство. [5]
Вооруженная ясной программой коммунистического строительства , спаянная единством воли и действий, наша партия под знаменем великого Ленина уверенно пойдет к новым победам, к победам коммунизма. [6]
В докладе изложена глубоко аргументированная программа коммунистического строительства . С чувством большого удовлетворения хочется отметить, что за отчетный период Коммунистическая партия Советского Союза и ее Центральный Комитет, твердо и неуклонно следуя ленинской генеральной линии партии, выработанной XX и XXII съездами, успешно решали исторические задачи строительства коммунизма в нашей стране. [7]
Борьба за осуществление великой программы коммунистического строительства , намеченной в семилетнем плане, является самой насущной, самой важной задачей профсоюзных организаций. Они призваны мобилизовать рабочий класс и всех трудящихся на выполнение и перевыполнение государственных заданий на каждом предприятии, еще шире развернуть социалистическое соревнование, являющееся испытанным методом коммунистического строительства в нашей стране. Необходимо развивать такие формы привлечения масс к управлению производством, как постоянно действующие производственные совещания, собрания рабочих, хозяйственного и профсоюзного актива. [8]
Друзья горячо приветствуют программу коммунистического строительства в Советском Союзе. Все коммунистические и рабочие партии единодушны в оценке нашего плана. Трудящиеся и прогрессивные люди всех стран отмечают великое значение этого плана для дальнейшего укрепления сил мира, демократии и социализма. [9]
В выработанной В. И. Лениным программе коммунистического строительства наряду с планом индустриализации и электрификации страны важнейшее место занимает кооперативный план. [10]
Значительный вклад в осуществление программы коммунистического строительства вносят и трудящиеся Ростовской области. [11]
Разработанная Коммунистической партией Советского Союза программа коммунистического строительства в шестой пятилетке вызвала у трудящихся нашей республики новый подъем творческих сил и энергии. На нефтяных промыслах, предприятиях и в колхозах республики с небывалой силой развертывается социалистическое соревнование за выполнение и перевыполнение заданий 1956 года — первого года новой пятилетки. [12]
На настоящем съезде, обсуждающем программу дальнейшего коммунистического строительства в нашей стране, Коммунистическая партия выступает как могучая, несокрушимая сила, тесно сплоченная вокруг ленинского Центрального Комитета. В ее рядах насчитывается 7.622.356 членов партии и 616.775 кандидатов в члены партии, а всего 8.239.131 коммунист, или на 1.023.626 человек больше, чем было к XX съезду. [13]
В вашей стране шаг за шагом осуществляется программа коммунистического строительства . [14]
Идет первая весна практического претворения в жизнь великой Программы коммунистического строительства в СССР, принятой XXII съездом КПСС. [15]
Источник: www.ngpedia.ru
К истории советской академической дисциплины «Основы научного коммунизма»
С какого перепугу «советской» то? Но интересно формирование «новой реальности».
Десталинизация как культ «коммунистического человека»: закоулки советского(??) самосознания
Чем интересна история советской(??) академической дисциплины «Основы научного коммунизма»? Изучение обстоятельств ее появления хорошо раскрывает ситуацию в преподавании общественных наук в СССР в период «оттепели». Ее изучение позволяет увидеть, как шло формирование общественных академических дисциплин в советском обществе.
Важно отметить, что под «общественными науками» в документах Министерства высшего и среднего образования СССР (МВССО СССР) и в массовой философской и образовательной литературе понимаются дисциплины, предназначенные в первую очередь для формирования «правильного», т.е. коммунистического, мировоззрения. Программа этих дисциплин содержала, конечно, сведения об истории и актуальном состоянии общества. Однако первичной была именно воспитательная функция. Слово «наука» использовалось здесь как синоним учебной дисциплины, инструмента образовательного воздействия, а не для обозначения объективного знания о какой-то части окружающего мира. Например, в таком рассчитанном на массовое использование источнике, как «Краткий педагогический словарь пропагандиста», определено, что «назначение курса обществоведения — формирование у обучающихся научного, коммунистического мировоззрения и высоких нравственных качеств» [18, с. 167]. Поэтому об истории или психологии, которые сейчас бесспорно были бы также отнесены к «общественным наукам», в данном контексте говорить не приходится. [ Нажмите, чтобы прочитать ]
Так, например, в ключевом для становления рассматриваемой дисциплины приказе министерства «О введении преподавания в вузах СССР курса основ научного коммунизма» (далее он еще будет упоминаться) говорится: «Задача высшей и средней специальной школы — подготовка высококвалифицированных специалистов для народного хозяйства, науки и культуры, формирование у них марксистско-ленинского мировоззрения и коммунистической сознательности, воспитание высоких гражданских качеств» [6, c. 14].
. очевидно, именно после введения курса «Основы научного коммунизма» появился сектор, а затем отдел научного коммунизма в Институте философии Академии наук.
Ключевую роль в становлении этой дисциплины сыграл XXII съезд КПСС (1961), где была принята новая (Третья) программа партии. Этот съезд ознаменовал собой общее изменение партийного подхода к задачам агитации и пропаганды, и становление комплекса новых общественных дисциплин стало одним из эффектов этой трансформации. Фактически это уже «матрица» позднесоветских общественных дисциплин, которая сохраняется в учебных программах, учебниках, методиках российских вузов вплоть до настоящего времени, хотя ее трансформация уже в постсоветские общественные науки мало изучена [1–4, 7–9, 29, 30, 36].
В целом рассматриваемый период можно определить как период десталинизации в широком смысле слова. Считается, что практика преподавания философии в СССР начиная с 1938 года была предопределена Постановлением ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 года «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском “Краткого курса истории ВКП(б)”».
.
С началом десталинизации началась модернизация преподавания общественных наук. Этот процесс шел в двух направлениях: совершенствование методики (и повышение методической подготовки преподавателей) и обновление номенклатуры дисциплин. Это обновление означало увеличение их числа и вызвало изменение структуры дисциплин внутри учебной программы.
Этот период трансформации формально начинается в период «ранней десталинизации», когда вышло Постановление ЦК ЦПСС от 7 июля 1954 года «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения». Оно инициировало так называемую «хрущевскую антирелигиозную кампанию», и одним из ее результатов стало введение в 1959 году в вузах СССР курса «Основы научного атеизма» [16]. Завершение этого периода можно соотнести с выходом в июне 1967 года Постановления ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве». К этому же времени завершается становление массового советского вуза .
В период «оттепели» происходит становление позднего советского(??) общества. Процесс перехода к новым типам взаимодействия между государством, партией и населением многократно описан различными исследователями. . формирование «коммунистических» ценностных представлений и жизненных приоритетов [34, гл. 7].
Советский(??) режим рассматривает теперь советское(??) общество как совокупность множества коллективов, трудовых и иных (например, соседских). Каждый должен быть связан с каждым особыми моральными чувствами. Резко возросли требования к «моральному облику», к повседневному поведению советского человека. Точнее, приведение повседневности к идеалу советской добропорядочности, которое с конца 1920-х годов было одним из направлений воздействия государства на население, теперь получает подробное идеологическое обоснование на уровне базовых документов.
Перед советским(??) обществом в целом и его идеологическими службами в особенности была поставлена цель создания условий(??) для формирования «нового человека». Хотя сама идеологическая докса советского(??) коммунизма всегда предполагала такую цель, в период «оттепели» создание «коммунистического» человека из риторической фигуры впервые выходит на уровень непосредственно поставленной цели общественного развития.
.
новые стратегические приоритеты общественного развития были прямо заявлены в Третьей программе партии, принятой на XXII съезде КПСС. Созидание нового человека, которое сделает возможным переход к полностью бесклассовому обществу, и построение коммунизма были определены как основная цель общественного развития [19, c. 183].
От советского(??) человека требовалось стать моральным субъектом. Даже в идеологических документах коммунистическое общество, которое должно было быть построено в ближайшем будущем, описывается с помощью моральных категорий. Далеко не случайно на съезде обсуждался и позже был включен в его программные документы перечень правил поведения — «Моральный кодекс строителя коммунизма». Обращение высшего идеологического руководства к кодификации моральных норм было предопределено рационализацией и морализацией общественных отношений, воспринимавшимися в тот период как фактор движения в новое и совершенное общество.
Учреждение курса «Основы научного коммунизма» произошло именно благодаря этому «развороту» государственной идеологической системы к социальной этике. Об этом прямо было заявлено на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук 30 января — 2 февраля 1962 года. Это было первое мероприятие такого рода (затем они стали регулярными).
Проведение этого совещания само по себе обозначило новое и более высокое значение общественных наук в жизни советского общества. В открывшем совещание пленарном докладе М.А. Суслов определил, что «пропаганда решений и документов XXII съезда партии будет на длительный срок центральным звеном всей идеологической работы, в том числе и идеологической работы в вузах» [7, л. 15; 13, c. 14–21].
Постоянные отсылки к необходимости использования преподавания общественных наук для разъяснения идеологии и распространения соответствующих мировоззренческих позиций, встречающиеся как в установочных партийных идеологических документах, так и иерархическим уровнем ниже — в указаниях Министерства образования или в специальной педагогической литературе, не следует рассматривать исключительно как рутинные «ритуальные» формулы. Они задавали рамки для выбора содержания курсов и содержательных требований к студентам. «Спускаясь» по иерархической лестнице, цели и перспективы, сформулированные ведущими идеологами государства, становились инструктивными указаниями на местах. Это не означает, что преподаватели воспринимали их как непререкаемое руководство к действию. В той же речи М. Суслов фактически предписал ввести в вузовскую программу новый курс: «Не следует ли поручить Министерству высшего образования, институтам Академии наук философии, истории, экономики, Академии общественных наук при ЦК КПСС, с привлечением кафедр… практически заняться сейчас тщательной подготовкой к преподаванию в вузах самостоятельного курса основ научного коммунизма, разработкой программ курса и подготовкой учебника?» [7, с. 49–50]
Особую роль в учреждении этой дисциплины историк политической борьбы в СССР Пол Картер отводит ведущему идеологу партии, члену Президиума ЦК КПСС М.А. Суслову [12]. По-видимому, он был первым из высших руководителей страны, кто призвал к созданию новой учебной дисциплины именно с таким названием. Роль эта состояла не только в организации процесса введения новой дисциплины — была изменена дисциплинарная структура самого марксизма-ленинизма, в котором, кроме разделения на диалектический и исторический материализм, целиком унаследованного от сталинской версии марксизма-ленинизма, появился и третий раздел. Таким образом было завершено становление марксизма-ленинизма как «официальной» советской философии.
.
Запрос на развитие научной социологии встречал противодействие со стороны более консервативно настроенных носителей мейнстримной идеологии, которая фактически делала излишним сбор и анализ фактов о реальном состоянии дел в управляемом обществе [28]. На необходимости использования таких исследований настаивал влиятельный академический функционер Ю.П. Францов.
В частности, в выступлении на общем собрании Академии наук СССР в октябре 1962 года он прямо связывал создание коммунистического общества с развитием конкретных социальных исследований, ссылаясь при этом на Ленина как автора самого этого понятия. Он обосновывал необходимость развития социологии именно для самой идеологии [33]. В другом докладе того же времени он говорит о «слиянии научной, теоретической и пропагандистской деятельности» [32, л. 13] и связывает разработку теории научного коммунизма с включением обществоведения в процесс решения коммунистами практических задач.
.
23 сентября 1957 года в Москве было организовано Международное совещание социологов по вопросу о мирном сосуществовании
.
Создание «научного коммунизма» открыло возможность для модернизации марксизма-ленинизма, в котором теперь формировалось свое собственное научное обществоведение, позволявшее потенциально непротиворечиво объединять «конкретные социальные исследования» и идеологическую доксу. Это движение к научному (позитивному) познанию общества также происходило в контексте десталинизации как освобождения общественных наук от схематизма. Как легко заметить, посредством рутинных отсылок к «культу личности» и деклараций о необходимости преодоления его пережитков авторы работ того времени обсуждали перспективы приведения общественных наук к более современным стандартам эмпиричности и теоретической строгости [26].
.
Идеологические расхождения КПСС с руководством Китайской Народной Республики «зрели» с 1956 года, когда Мао Цзэдун и его окружение не поддержали хрущевский курс на десталинизацию. К началу 1960-х Коммунистическая партия Китая провозгласила себя лидером продолжающегося мирового революционного движения, и ее представители начали устанавливать связь с коммунистическими партиями других стран помимо Москвы.
В 1963 году факт принципиальных разногласий был публично признан в Советском Союзе, произошел обмен «открытыми письмами» между Центральными комитетами КПСС и КПК. Особенно болезненным оказалось появление «Письма 14 июля», в котором КПК разъясняло свою позицию неприятия изменений в СССР [24]. Когда на упомянутом совещании 1962 года Суслов много времени посвятил критике политики Албании, он не видел со стороны Албанской партии труда опасности для глобального идеологического лидерства СССР, хотя и упомянул «маоцзедунизм». Теперь такая опасность появилась, и стало необходимым противостоять идеологическому воздействию Китая на иностранных студентов советских вузов и, в перспективе, на студентов вообще.
.
представители некоторых вузов говорили о прямой «угрозе» со стороны студентов из Китая. Те распространяли текст «Письма 14 июля», при этом, защищая себя от подозрений, просили помочь вьетнамских студентов. Согласно стенограмме совещания, «когда китайцы распространяли письмо, многие кафедры общественных наук были обезоружены тем, что студенты так или иначе читали. Китай распространяет письмо, а преподаватели общественных наук, находящиеся на самой передовой линии борьбы, вынуждены были стоять в стороне» [27, л. 42]. Представитель Института радиоэлектроники и горной электротехники предложил просить помощи у комитета партии. В Ташкентском университете, по сообщению заведующего кафедрой общественного цикла Тутунджана, также возникло идейное противостояние со студентами из Китая: приехавшие кубинцы «были очень сильно прокитайски настроены», но после проведенной с ними работы делали «доклады по разбойнической деятельности руководства КПК» [Там же, л. 73
.
Студенты из несоциалистических стран занятия по философии, научному коммунизму и истории партии старались не посещать. Занятия были недостаточно обеспечены литературой. В результатах проверки кафедры было указано как на особую проблему на то, что некоторые до сих пор используют «Краткий курс истории ВКП(б)» на родном языке.
.
В Постановлении ЦК КПСС 1967 года «О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве» также было указано, что работникам общественных наук «…принадлежит ответственная роль в борьбе… против великодержавной антисоветской идеологии маоцзэдунизма» [21, c. 6].
.
Приказ министра ВССО СССР № 214 «О введении в вузах СССР курса основ научного коммунизма» выходит 27 июня 1963 года. В этом приказе предложена новая структура всего комплекса дисциплин общественных наук, они по-новому соподчинены, и в рамках жесткого вузовского расписания учебного времени часы на новый курс «позаимствованы» у остальных курсов. Теперь студенты всех вузов при пятилетнем сроке обучения (10 семестров) должны были изучать историю КПСС (1–4-й семестры), затем марксистско-ленинскую философию (4–6-й семестры), политическую экономию (6–8-й семестры), и, наконец, венчали всё «Основы научного коммунизма» (9–10-й семестры) [6, c. 16–20]. Статус смысловой доминанты всей образовательной программы по общественным наукам будет окончательно закреплен введением в 1974/75 учебном году государственного экзамена по этому курсу. При этом на различные курсы по истории, в том числе по истории СССР, министерство отводило 300 часов спецкурсов и спецсеминаров, которые распределялись решением совета высшего учебного заведения.
О том, что введение нового курса было болезненным, можно судить по тексту дискуссии на заседании объединенной секции по научному коммунизму Научно-технического совета МВССО СССР и РСФСР, организованной Управлением преподавания общественных наук 22 декабря 1964 года. Здесь не только жестко обсуждался объем курса, но фактически возникал вопрос о перспективе его сохранения.
.
А.А. Ковалев, заведующий кафедрой научного коммунизма — первой такой кафедрой, созданной в СССР. Он констатировал: «Возьмите последние годы. Возникло семь дисциплин общественных наук. Но раздаются голоса, что вообще это было временное явление — введение курса научного коммунизма, что не пора ли вернуться к старому.
.
история учебной дисциплины «Основы научного коммунизма» — важная и показательная часть истории всего периода перестройки преподавания общественных наук в СССР в 1954–1967 годах. В этот же период окончательно оформились основные черты и концептуальная структура марксизма-ленинизма как «официальной» советской философии. Марксистско-ленинская философия вместе с «Историей КПСС» стали основным содержательным источником для нового курса «Основы научного коммунизма». Разграничение предмета этих трех дисциплин в 1960-е годы станет одной из наиболее обсуждаемых специалистами методологических проблем.
В статье Романа Громова, посвященной институциализации философии и родственных дисциплин в советских вузах, введение «Основ научного коммунизма» в 1963 году представлено как событие, завершающее период активного формирования этого, по выражению Громова, «канона» общественных наук [7]. Однако по итогам не совсем успешного внедрения этого курса в первые годы он в принципе мог бы быть исключен из образовательной программы. Поэтому завершение описываемого периода корректнее соотносить с выходом упоминавшегося выше Постановления «О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве» [21]. Именно в этот период общественные науки, и среди них философия, окончательно оформляются в СССР как совокупность идеологически ориентированных учебно-академических дисциплин.
Источник: partagenocce.livejournal.com