Имре Лакатос (1922-1974) – английский философ, один из представителей постпозитивизма и критического рационализма.
Научно-исследовательская программа по Лакатосу – единица научного знания, совокупность и последовательность теорий, связана непрерывно развивающее основанием общностью основополагающих идей и принципов.
Внес уточнение в теорию Поппера, согласно которому одно определением теории не всегда должно является причиной для её отклонения, например, атомный вес хлора кратен остаточному весу водорода (сложная наблюдательная теория, которая была опровергнута).
Любая теория состоит из жесткого ядра и защитного пояса который может изменяться. Ядро формируют основные положения теории закон тяготения и три закона механики. Защитный пояс образуется следствиями, гипотезами и т.д. Опровержениям теории приводит лишь к изменению защитного пояса. Непрерывная последовательность изменяющихся теорий Лакатос назвал научно исследовательской программой.
Лекция № 12. Методология исследовательских программ И.Лакатоса
Каждая научно исследовательская программа содержит положительную эвристику это правила которые указывают какими путями должна идти программа и отрицательная эвристика — это правила каких путей должна избегать программа. Если научно исследовательская программа продуктивна, то ее Лакатос называет прогрессивной, а если программа по времени ослабевает, то Лакатос называет вырожденной. Обычно в одной научной области существует несколько научно исследовательских программ.
В связи выше сказанным, Лакатос описывает три вида фальсификационному:
· Догматический (найдено одно опровержение, второе забываем);
· Методологический (если теория опровержима, то она научна);
· Утонченный (согласно уточнённому фальсификационизму одно опровержение не отвергает теорию, научно исследовательская программа может быть фальсифицирована только другой научно исследовательской программой).
Теория роста научного знания К.Поппера.
Карл Поппер (1902-1994)
Критикует индукцию как основной метод научного познания, т.к. утверждает, что 100 повторений (подтверждений) теории не дают уверенности в том, что очередное утверждение будет справедливо.
Получается, что, любая наука оперирует предположениями, а одно опровержение теория является более значимым, чем огромное количество предшествующих её подтверждений.
В науке должен преобладать дедуктивным метод (когда вначале выходит подтверждение общей гипотезы, а потом её эмпирическая проверка).
Выдвигает критерий фальсифицируемости согласно которому мы должны пытаться опровергнуть теорию, тем самым проверяя её на прочность.
• Теория является в принципе неопровержимой, следовательно, она не фальсифицируемая, следовательно, она не научна.
• Теория является опровержимой, мы её пытаемся опровергнуть и у нас это получается, следовательно, теория могла быть научной, но такой не оказалась, т.к. мы её опровергли.
Философия науки ХХ века: Лакатос, Кун, Фейерабенд
• Теория является опровержимой, мы её пытаемся опровергнуть, но у нас это не получается. В данном случае теория является научной.
• Теория бессознательная З. Фрейда: 3. сознания является неопровержимыми, т.к. объясняется противоречивые утверждения.
• Теория К. Маркса. Проблема капитализма богатые зарабатывает на бедных коммунизм. Эта теория ненаучная, т.к. была опровержима теорией.
• Общая теория относительности Эйнштейна 4D пространство, искривления за счет большой массы доказано в 1919г. За счет затмения и искривлению света от звезды за солнцем под массой солнца.
Все эти концепции критического рационализма согласно которому из множества теории радиального должна выбриться лучшая и далее, она должна быт подвергнута строгой проверке.
Теория «методологического анархизма» П.Фейерабенда в развитии современной науки.
Пол Фейрерабенд (1924-1994) – ученый философ.
Автор концепции эпистемологического (наука о познании) анархизма.
В науке не должно быть какого-либо универсального метода, любые попытки свести науку к каким-то конкретным алгоритмам ее ограничивают. Многие великие открытия делались после того как ученые специально или случайно нарушали традиционные правила научного исследования. Научные открытия уникальны и очень часто сами учёные не могут объяснить, как ним пришли.
Два основных принципа:
· Принцип пролиферации (Любой учёный может создавать и передерживаться любой теории, даже если она противоречит наблюдаемым фактам, общепринятому мнению и т.д.);
· Принцип несоизмеримости (согласно которой мы не можем сравнивать различные теории друг с другом, а ни один приверженец одной теории не может критиковать сторонников другой теории).
Пример. Сколько людей и столько мнений.
Общий вывод, все пойдёт (anything go)
Учёный считает, что по большому счёту наука ничем не отличается от религии и мифологии). Наука это все лишь один из мифов возникшие при определенных исторический условиях. Современные учёные навязывающие свою точку зрения и все ещё верующие во всесилие науки подобны охранникам Освенцима. Наука, как и церковь должна быть отделена от государства.
И каждый вправе выбирать какую науку он хочет изучать.
Последнее изменение этой страницы: 2018-05-10; просмотров: 237.
stydopedya.ru не претендует на авторское право материалов, которые вылажены, но предоставляет бесплатный доступ к ним. В случае нарушения авторского права или персональных данных напишите сюда.
Источник: stydopedya.ru
ru_philosophy
Что было причиной заката школы критического рационализма? Обычно философы науки ссылаются на работу Т.Куна «Страктура научных революций» и последовавшую за ее публикацией дискуссию Куна с представителями школы К.Поппера.
Коротко эту дискуссию можно представить так. Т.Кун: «Сэр Карл, вы говорите, что наука — это выдвижение смелых гипотез, их опровержение и выдвижение новых. Но ведь такая картина не соответствует реальности! На самом деле наука — это решение головоломок в рамках установленной парадигмы.» К.Поппер: «Возможно, дела обстоят именно так. Но это неправильно!»
Вот, собственно, и вся дискуссия. Из нее видно, что между критическим рационализмом и школой Куна вообще не могло быть никакой дискуссии. Попер говорит о том, что должно быть (методологическая позиция), а Кун — о том, что есть (исследовательская позиция).
Мне представляется, что причиной заката школы критического рационализма стали не работы Т.Куна, а исследования ученика К.Поппера И.Лакатоса.
Лакатоса обычно представляют как философа, пытавшегося развить учение Поппера. Сам он придерживался аналогичного мнения. В работе «Фальсификация и методология научно-исследовательских программ» Лакатос пытался выработать рациональные критерии смены парадигм (они же — исследовательские программы), противопоставив их иррациональному гештальт-переключению при смене парадигм у Куна. Критерии выработать ему, по сути, не удалось*. Вместо этого Лакатос выпукло продемонстрировал НЕВОЗМОЖНОСТЬ реализации методологии Поппера, показав, что теорию нельзя не только доказать, но и опровергнуть: «Теории никогда не могут противоречить отдельному «базисному» предложению; они могли бы противоречить только полной конъюнкции всех базисных предложений, описывающих данное сингулярное событие в пространственно-временных параметрах, и некоторого предложения о несуществовании, то есть такого предложения, в котором утверждалось бы, что никакая неизвестная причина, где бы она ни располагалась во Вселенной, не имеет никакого отношения к данному событию.»**
Таким образом, проблема состояла не в том, что методология Поппера не была реализована в реальной науке, а в том, что эту методологию в принципе нельзя было реализовать. Конечно, потом на сцене появился скандально известный П.Фейерабенд со своей работой «Против метода», но он ничего принципиально нового к проблеме не добавил. Его заслуга состоит в том, что в отличие от Лакатоса, он не пытался усовершенствовать ослабевший критический рационализм, а смело объявил об отказе от любых методологических норм в науке.
Дальнейшие исследования в области философии науки не только ушли от установок критического рационализма, но и вообще от любых попыток обосновать особый эпистемологический статус научного знания. Таким образом, работы Лакатоса положили конец целому этапу в развитии философии, который был связан с попытками рационализировать веру общества в особую достоверность научного знания.
* Лакатос признал, что даже регрессирующая исследовательская программа не может быть сразу отброшена, поскольку в будущем она может обеспечить прогрессивный сдвиг проблем. Таким образом, проблема рационального выбора между теориями (парадигмами, научно-исследовательскими программами) осталась нерешенной, поскольку решение ученого придерживаться данной теории вполне может основываться на ВЕРЕ в ее будущий рост.
** И.Лакатос. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. В кн: Т.Кун. Структура научных революций. — М. 2002. Стр. 286
Источник: ru-philosophy.livejournal.com
Исследовательская программа и лакатос
| Тимур Василенко | [entries|archive|friends|userinfo] |
|
Тимур Василенко Тимур Василенко |
| [ | Tags | | | Книги 4, Наука | ] |
Книга триста пятьдесят четвертая
Имре Лакатос «Методология исследовательских программ» (Imre Lakatos)
М: Аст, 2003 г., 380 стр.
Как развивается наука? Как одна теория сменяет другую? Есть ли в этих процессах какие-то законы или хотя бы закономерности? Вопросы весьма нетривиальные, особенно если еще спросить: является ли наука выражением истины? Возможны ли противоречия в научном знании?
Ответов на эти вопросы возможно много. Более того, какие-то из этих вопросов могут быть более важными, какие-то менее; разные философы науки, придавая тем или иным вопросам бОльшую значимость (и так или иначе отвечая на все эти вопросы), строят свои теории науки. К примеру, Карл Поппер поставил во главу угла вопрос об истинности и проверяемости теории экспериментом и разработал свою знаменитую теорию фальсификации: теория может называться научной, если установлены ее рамки и предъявлены некоторые основные положения, которые можно проверить наблюдением или экспериментом; если эта проверка выявит несоответствие, то данная теория должна быть признана ложной и отброшена. Поппер на этом основании доказывал, что марксистская теория истории и фрейдово учение о психике не являются научными — где тот эксперимент или наблюдение, которое могло бы сфальсифицировать, т.е. экспериментально опровергнуть эти теории? Нет его, ergo не наука.
Имре Лакатос (правильнее «Лакатош», он же венгр) относил себя к последователям Поппера, но таким последователям, которые развивают и частично опровергают теорию своего учителя. Он предложил свою теорию развития науки — «методологию исследовательских программ», с точки зрения которой критикует попперовский фальсификационизм.
Поппер доказывал, что фрейдизм не научная теория, потому как фрейдисты не сформулировали критерий фальсификации их теории; на это Лакатос спрашивает: а ньютонова теория тяготения наука? Ведь ни Ньютон, ни его последователи тоже не сформулировали такой критерий. Теория тяготения — сначала ньютонова, потом эйнштейнова теория относительности — весьма удобный пример, даже модельный, который Лакатос подробно разбирает, по ходу показывая, где скрываются подводные камни в понятии фальсификации. Я попробую пересказать это в виде «Истории трех планет».
Итак, планета первая — Юпитер и его спутники. (этого примера у Лакатоса нет — просто потому, что он хронологически выпадает — Ньютон еще не открыл свой закон всемирного тяготения) В 1612 году Галилей открыл спутники Юпитера и в 1617 году предложил использовать их затмения как метод измерения времени. Тогда в морской (и сухопутной тоже) навигации стояла проблема определения долготы: всегда можно узнать «местное время» по восходу или закату звезды, но для определения долготы надо сравнить это местное астрономическое время с временем точки отправления — а откуда его узнать?
Корабельный хронометр еще не был изобретен, так что оставалось наблюдение астрономических событий — лунных затмений, к примеру. Но лунные затмения редки и неточны — поди разбери, когда именно оно началось (нужна точность до секунд). А вот затмения спутников Юпитера очень кстати — часты, спутники мелкие, так что момент отметить можно точно. Другое дело, что на качающемся корабле наблюдать Юпитер в телескоп очень сложно, но на суше без проблем — так в 1666-68 гг Кассини в Париже и Рёмер в Копенгагене наблюдали 140 затмений спутников Юпитера и на основании этих наблюдений была рассчитана разница в долготе между Парижем и Копенгагеном. Тогда же было отмечено, что эти затмения происходят неравномерно.
Вот тут остановимся. Если бы был открыт закон всемирного тяготения, то согласно нему вычислялось, что движение спутника вокруг планеты является периодическим — не может быть, чтобы вращение то ускорялось, то замедлялось — один оборот быстрее, другой медленнее. Чисто формально это можно было бы считать опровержением закона всемирного тяготения.
Разумеется, астрономов напрягла такая неравномерность движения — даже до открытия закона всемирного тяготения эта аномалия требовала объяснения. И объяснение было найдено — конечность скорости света: при наблюдениях с разницей в полгода расстояние до Юпитера отличается на диаметр земной орбиты, свет проходит это расстояние за время примерно 16 минут. Зная это время (вычисляется из неравномерности затмений спутников Юпитера) и параметры земной орбиты Рёмер вычислил скорость света.
Еще раз — что тут произошло. У астрономов была теория о неизменной длине периода обращения одного небесного тела вокруг другого и теория бесконечности скорости света. Наблюдение затмений спутников Юпитера опровергало одну из них — какую? Почему не теорию движения небесных тел? Мы видим, что «фальсифицирующее наблюдение» никогда не относится к какой-то одной теории — мы можем признать его опровергающим некую теорию только тогда, когда рассматриваем остальные теории, необходимые для интерпретации наблюдений, как истинные. (В книге Лакатоса разбирается другой пример — преломление света в атмосфере, также влияющий на астрономические наблюдения.)
Планета вторая — Уран и возмущения его орбиты. В 1821 г. Бувар опубликовал астрономические таблицы движения Урана, но более поздние наблюдения указали на существенные отклонения в его орбите. Опровергло ли это ньютонову теорию тяготения? Для этого надо отмести альтернативные объяснения — в частности, что это влияние тяготения еще одной планеты, вращающейся по внешней орбите (эта гипотеза была высказана Хасси в 1830-х). Вычислениями параметров орбиты этой неизвестной планеты независимо занимались Адамс и Леверье и в 1846 году Нептун был открыт — его наблюдали в телескоп и отметили его движение на фоне звезд.
Между наблюдением аномалии и ее доказательным объяснением прошло более десяти лет — каков был статус истинности и «научности» ньютоновой теории тяготения с точки зрения фальсификационизма?
И третья планета — Меркурий, отклонения в перигелии его орбиты. В 1840-50-е Леверье разработал теорию движения Меркурия, а в 1859 году сообщил об обнаруженном смещении перигелия орбиты Меркурия, не укладывающемся в эту теорию. Объяснение это отклонение получило только в 1915 году в рамках общей теории относительности.
В вики попыткам объяснения этих отклонений посвящена весьма подробная статья. Интересно отметить, что там есть как объяснения в рамках ньютоновой теории (планета Вулкан), так и разные модификации теории тяготения.
Здесь между открытием аномалии и ее объяснением — появлением новой теории тяготения, эйнштейновой — прошло более 70 лет, причем последние 20 лет это были попытки модификации закона тяготения. Была ли сфальсифицирована ньютонова теория? Пожалуй, да. Была ли она отвергнута как ненаучная, как сфальсифицированная? Ни в коем случае нет!
Нет — до появления новой продуктивной теории.
Собственно, в этом и состоит теория науки Лакатоса — в науке главное не точное соответствие истине (оно недостижимо), а эвристический потенциал. Теория плюс методологические правила — он это называет «исследовательская программа» — живет до тех пор, пока дает новые знания (и новые проблемы, ставит новые вопросы) и не отбрасывается, а сменяется другой, более продуктивной исследовательской программой.
Исследовательская программа считается прогрессирующей тогда, когда ее теоретический рост предвосхищает ее эмпирический рост, то есть когда она с некоторым успехом может предсказывать новые факты (“прогрессивный сдвиг проблем”); программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от ее эмпирического роста, то есть когда она дает только запоздалые объяснения либо случайных открытий, либо фактов, предвосхищаемых и открываемых конкурирующей программой (“регрессивный сдвиг проблем”). Если исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, нежели конкурирующая, то она “вытесняет” ее и эта конкурирующая программа может быть устранена (или, если угодно, «отложена»).
Вопреки наивному фальсификационизму, ни эксперимент, ни сообщение об эксперименте. ни предложение наблюдения, ни хорошо подкрепленная фальсифицирующая гипотеза низшего уровня не могут сами по себе вести к фальсификации. Не может быть никакой фальсификации прежде, чем появится лучшая теория.
Экспериментам не так просто опрокинуть теорию, никакая теория не запрещает ничего заранее. Дело обстоит не так, что мы предлагаем теорию, а Природа может крикнуть «НЕТ»; скорее, мы предлагаем целую связку теорий, а Природа может крикнуть: «ОНИ НЕСОВМЕСТИМЫ».
Если теорию — вернее, исследовательскую программу — может заменить только другая, более продуктивная исследовательская программа, то как быть с аномалиями и противоречиями? Они могут обнаружиться и долго не получать объяснений — мы видели это на примере орбиты Меркурия — имеет ли смысл вообще заботиться о непротиворечивости теории? Да, имеет:
Однако непротиворечивость — в точном смысле этого термина — должна оставаться важнейшим регулятивным принципом (стоящим вне и выше требования прогрессивного сдвига проблем) обнаружение противоречии должно рассматриваться как проблема. Причина проста.
Если цель науки — истина, наука должна добиваться непротиворечивости; отказываясь от непротиворечивости, наука отказалась бы и от истины. Утверждать, что «мы должны умерить нашу требовательность», то есть соглашаться с противоречиями — слабыми или сильными — значит предаваться методологическому пороку. С другой стороны, из этого не следует, что как только противоречие — или аномалия — обнаружено, развитие программы должно немедленно приостанавливаться; разумный выход может быть в другом: устроить для данного противоречия временный карантин при помощи гипотез ad hoс и довериться положительной эвристике программы. Именно так и поступали даже математики, как свидетельствуют примеры первых вариантов исчисления бесконечно малых и наивной теории множеств.
Все положения своей теории науки Лакатос обязательно иллюстрирует примерами в основном из истории физики. Почему физика — понятно: Лакатос специально отмечает, что историк науки должен знать ту науку, историю которой он пишет; странно было бы ожидать от автора чтобы он был не только физиком, но и, к примеру, биологом.
Но в связи с этим возникает вопрос: вот эта его методология исследовательских программ — это теория науки или конкретно физики? Насколько его теория применима к другим наукам — к химии? К биологии? К лингвистике? Ясно, что к истории или психологии ее применять несколько странно — но к условно естественным наукам, которые работают с относительно однородными объектами (лингвистика в этом смысле естественная наука) — там так же?
В принципе, это можно проверить: какой-нибудь науковед с изначальным биологическим или филологическим образованием мог бы проанализировать эти науки с позиции методологии исследовательских программ, насколько это вообще применимо. Мож, кто это уже сделал? Интересно было бы прочесть.
Частично этому соответствует недавний пост ivanov_petrov «Научная конспирология» в той его части, где рассказывается о «клубе теоретической биологии» — о том, как возникла молекулярная биология. Эта история вполне рассматриваема как история исследовательской программы.
Подтверждение из биологии? — не уверен; в конце концов, это история о том, как физики решили своими методами исследовать биологические объекты, вполне удачно. Но все же — это история о физике не в меньшей степени, чем о биологии. Интересно, а можно ли в биологии чисто ее теории описать в терминах методологии исследовательских программ? Что-то, не исследуемое на молекулярном уровне.
Источник: timur0.livejournal.com