Основным понятием философии науки И. Лакатоса является понятие «научно-исследовательской программы». До некоторой степени это понятие близко к идее «парадигмы» у Томаса Куна, но есть и существенные отличия. Научно-исследовательская программа понимается Лакатосом более широко, чем только логическая теория.
Лакатос выделяет в программе две основные компоненты: 1) «негативное» ядро, и 2) «позитивную» эвристику. Ядро представляет из себя некоторую систему центральных утверждений научной теории, которая никогда не подвергаются сомнению в рамках данной программы (ядро «негативно» в том смысле, что оно не восприемлет, отталкивает от себя все возможные контрпримеры). Например, таким ядром является идея гена как носителя наследственной информации в генетике или идея непрерывности в классической механике. Позитивная эвристика определяет проблемы для исследования, выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез, предвидит аномалии и победоносно превращает их в подтверждающие примеры. Ученый видит аномалии, но, поскольку его исследовательская программа выдерживает их натиск, он может свободно игнорировать их.
Томас Кун-2: парадигма
Таким образом, Лакатос отходит от фальсификационизма Поппера с его утверждением, что одно эмпирическое высказывание может опровергнуть теорию. Теория и факты – это как бы игроки разных весовых категорий, и опровергнуть теорию (программу) может только другая, более успешная, теория (программа).
Исследовательская программа считается прогрессирующей тогда, когда ее теоретический рост предвосхищает ее эмпирический рост, т.е. когда она с некоторым успехом может предсказать новые факты (такое предсказание Лакатос называет «прогрессивным сдвигом» программы). Наоборот, программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от эмпирического роста, т. е. накапливаются факты, которые программа не успевает объяснить, не то что предсказать. Такое состояние Лакатос называет «регрессивным сдвигом» программы. Если исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, нежели конкурирующая, то она рано или поздно вытесняет ее, и эта конкурирующая программа может быть устранена или до поры отложена.
Таким образом, критерием научности для Лакатоса является скорее осуществление верификации дополнительного (прогностического) содержания теории, чем обнаружение фальсифицирующих ее примеров. Казалось бы, в такой формулировке Лакатос возвращается к неопозитивизму, но следует помнить, что, во-первых, верифицируемость и фальсифицируемость, как это было отмечено выше, не противоречат друг другу, и, во-вторых, Лакатос, как и Поппер, принимает многие положения конвенционализма, рассматривая науку как некоторый род методологической игры.
Модель науки Т. Куна
Модели науки в неопозитивизме, у Поппера и Лакатоса могут быть названы логическими моделями. В них преобладает формальный подход, стремление построить преимущественно логико-математическую модель научного знания.
Хотя у Поппера ярко выражен интерес к истории науки, который еще более проявлен у Лакатоса, но в целом история научного знания также осмысливается этими философами как движение некоторых математических структур, относительно автономно развивающихся по своим внутренним законам. В философии науки американского философа Томаса Куна формируется первая социокультурная модель научного знания, которая строится скорее как прикладная теория культуры.
Философия науки ХХ века: Лакатос, Кун, Фейерабенд
У Куна мы уже не найдем столь выраженной идеи демаркации научного знания от ненаучного. Скорее наука представляет из себя лишь одну из форм культуры, хотя и обладающую своей спецификой, но не настолько большой, чтобы качественно отличаться от искусства, политики и даже религии. Постепенный отказ от критерия демаркации и построение социокультурных моделей научного знания, в которых наука активно взаимодействует с культурой и обществом, знаменует собою переход ко второму крупному этапу современной философии науки, который обычно называют постпозитивизмом. Модели науки Поппера и Лакатоса – еще до некоторой степени промежуточные этапы на пути перехода от неопозитивизма к постпозитивизму. Модель науки Куна представляет из себя первую вполне постпозитивистскую модель научного знания.
Основное понятие философии науки Куна – понятие «парадигма» (греческое слово, обычно переводимое как «образец»). Хотя Кун не дал точного определения этого понятия, но примерно можно было бы сказать, что парадигма – это одна или несколько близких фундаментальных теорий, рассматриваемые вместе со своей методологией, картиной мира, системой ценностей и норм.
Например, долгое время в науке господствовала так называемая ньютоновская парадигма, в основе которой лежала механика Ньютона, но, кроме того, это была также своя методология постановки и решения определенных задач научного познания, целая картина мира, вытекающая из ньютоновской механики, своя система представлений об идеалах научного познания, нормах и идеалах поведения ученого, и т.д. На смену этой парадигме в начале 20 века постепенно приходит новая парадигма физики, которую можно было бы называть эйнштейновской парадигмой.
Одним из важнейших признаков парадигмы является ее всеобщее признание со стороны большинства научного сообщества. Парадигма выступает как система образцов решения определенных научных проблем, задач. Она наделяет смыслом или бессмысленностью те или иные события, попадающие в сферу научного интереса.
На основе понятия «парадигма» Кун существенно сближает науку и философию, поскольку парадигма – это во многом философия науки на том или ином этапе ее развития. Пытаясь уточнить понятие «парадигма», Кун пытался определить ее как дисциплинарную матрицу, складывающуюся из трех компонент: 1) фундаментальной теории в лице базисных принципов и законов (например, законов Ньютона в ньютоновской парадигме), 2) моделей и онтологической интерпретации этих законов, 3) образцов решения задач и проблем.
Первые две составляющие образуют явную метафизику парадигмы, которой во многом можно научиться по книгам. Третья составляющая – это своего рода неявная метафизика, которой можно обучиться только в живом общении с носителями парадигмы, причем, до конца рационально выразить принципы этой составляющей невозможно.
В конечном итоге понятие «парадигма» дорастает в философии Куна до некоторой «научной вселенной» — мира, в котором живет и работает ученый, и за пределы которого он выйти в этот момент не в состоянии. Такое «мироподобие» парадигмы делает ее некоторой жизнеобразующей тотальностью научного сообщества, больше которой ничего не может быть.
Отсюда вытекает тезис Куна о несоизмеримости, несравнимости, различных парадигм. В самом деле, если бы они были сравнимы, то каждая из них соотносилась бы с другой парадигмой, и в целом они бы делили между собою некоторую превышающую их целостность. Но парадигма по определению есть нечто максимальное, больше чего ничего быть не может. Конечно, эта идея проводится Куном непоследовательно, поскольку сама его философия науки есть претендует на некое знание, которое говорит о разных парадигмах и тем самым уже в некоторой мере их соизмеряет между собою. Но, тем не менее, момент такой тотальности каждой парадигмы несомненно присутствует в ее определении.
В центре внимания Куна лежит история реальной науки. Он не приемлет построение абстрактных моделей науки, имеющих мало общего с историческими фактами, и призывает обратиться к самой науке в ее истории. Именно анализ истории науки привел Куна к формулировке понятия «парадигма». С точки зрения парадигмы, наука проходит в своем развитии некоторые циклы, каждый из которых можно было бы разбить на несколько этапов.
1. Допарадигмальная стадия развития науки. На этой стадии парадигма отсутствует, и существует множество враждующих между собою школ и направлений, каждая из которых развивает систему взглядов, в принципе способную в будущем послужить основанием новой парадигмы. На этой стадии существует диссенсус, т.е. разногласия, в научном сообществе.
2. Стадия научной революции, когда происходит возникновение парадигмы, она принимается большинством научного сообщества, все остальные, не согласованные с парадигмой идеи отходят на второй план, и достигается консенсус – согласие между учеными на основе принятой парадигмы. На этой стадии работает особый тип ученых, своего рода ученые-революционеры, которые способны создавать новые парадигмы.
3. Стадия нормальной науки. «Нормальной наукой» Кун называет науку, развивающуюся в рамках общепризнанной парадигмы. Здесь
1) происходит выделение и уточнение важных для парадигмы фактов, например, уточнение состава веществ в химии, определение положения звезд в астрономии и т.д.
2) совершается работа по получению новых фактов, подтверждающих парадигму,
3) осуществляется дальнейшая разработка парадигмы с целью устранения существующих неясностей и улучшения решений ряда проблем парадигмы,
4) устанавливаются количественные формулировки различных законов,
5) проводится работа по совершенствованию самой парадигмы: уточняются понятия, развивается дедуктивная форма парадигмального знания, расширяется сфера применимости парадигмы и т.д.
Проблемы, решаемые на стадии нормальной науки, Кун сравнивает с головоломками. Это тип задач, когда существует гарантированное решение, и это решение может быть получено некоторым предписанным путем. Ученые, работающие на стадии нормальной науки, представляют из себя также особый тип, своего рода, «нормальных ученых», которые как раз составляют большинство научного сообщества и наиболее приспособлены для решения задач периода нормальной науки.
В точном смысле этого слова наукой, считает Кун, можно называть только период нормальной науки. Только в этом периоде можно говорить о науке как о некоторой целостности, можно говорить о кумулятивном развитии науки.
4. Стадия кризиса парадигмы. Постепенно происходит накопление различных аномалий – таких проблем, которые попадают в сферу нормальной науки, но оказываются неразрешимыми средствами имеющейся парадигмы. Рост числа аномалий является неизбежным следствием поздней разработки парадигмы. Постепенно накопившиеся аномалии приводят к кризису парадигмы. Вновь происходит раскол научного сообщества, распад нормальной науки (а значит и вообще науки), приближения ее к философии, где конкуренция теорий (диссенсус) – это правило, а не исключение.
Процесс смены парадигм, в силу их несоизмеримости и несравнимости, не поддается, по мнению Куна, полному рациональному обоснованию. Например, новая и старая парадигма не сравниваются по объему подтвержденных фактов, поскольку, если бы это делалось, то должна была бы выбираться старая парадигма, т.к. она всегда лучше разработана и обоснована, чем только возникающая новая парадигма.
Тем не менее, выбирается всегда новая парадигма. На выбор ученого новой парадигмы существенное влияние, считает Кун, оказывают различные иррациональные (вера) и социокультурные факторы – индивидуальность ученого, среда воспитания, культура и т.д. Получается, что нечто вненаучное в этом случае определяет собою науку.
С переходом к новой парадигме во многом действует необратимость переключения сознания – после принятия новой парадигмы ученые уже не способны понимать старую парадигму «изнутри». Они и на старую парадигму теперь начинают смотреть глазами новой парадигмы, перетолковывая его по-новому. Отсюда возникает иллюзия кумулятивного развития парадигм, в то время как на самом деле они несравнимы.
Так, в своей модели науки Кун уже существенно сужает область научного до лишь периодов «нормальной науки». Это своего рода «интервалы научности», только в пределах которых можно говорить о науке в общепринятом смысле.
Вопросы для контроля и самоподготовки:
1. Почему возникло понятие научно-исследовательской программы?
2. Каковы, по мнению И. Лакатоса, взаимоотношения конкурирующих научно-исследовательских программ?
3. Как осуществляется развитие научного знания в ракурсе научно-исследовательских программ?
4. В чем состоит проблема совместимости научных теорий?
5. Как осуществляется рост научного знания, по мнению Т. Куна?
6. Что такое парадигма науки?
7. Каковы, согласно Куну, признаки зрелости конкретной научной дисциплины?
Источник: cyberpedia.su
Лекция: Идея парадигмы и концепция научно-исследовательских программ (Т. Кун, И. Лакатос)
Основным понятием философии науки Имре Лакатоса является понятие «научно-исследовательской программы».
До некоторой степени это понятие близко к идее «парадигмы»у Томаса Куна, но все же здесь есть и существенные отличия. Исследовательская программа понимается Лакатосом более широко, чем только логическая теория.
Лакатос выделяет в программе две основные компоненты:
1) «негативное» ядро (система центральных утверждений научной теории, которые никогда не подвергаются сомнению в рамках данной программы (ядро «негативно» в том смысле, что оно не восприемлет, отталкивает от себя все возможные контрпримеры).
2) «позитивную» эвристику (определяет проблемы для исследования, выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез, предвидит аномалии и победоносно превращает их в подтверждающие примеры).
Таким образом, Лакатос отходит от фальсификационизма Поппера с его утверждением, что одно эмпирическое высказывание может опровергнуть теорию. Теория и факты ― это как бы игроки разных весовых категорий, и опровергнуть теорию (программу) может только другая, более успешная, теория (программа).
Исследовательская программа считается прогрессирующей тогда, когда ее теоретический рост предвосхищает ее эмпирический рост, т.е. когда она с некоторым успехом может предсказать новые факты (такое предсказание Лакатос называет «прогрессивным сдвигом» программы). Наоборот, программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от эмпирического роста, т.е. накапливаются факты, которые программа не успевает объяснить, не то что предсказать. Такое состояние Лакатос называет «регрессивным сдвигом» программы.
Таким образом, критерием научности для Лакатоса является скорее осуществление верификации дополнительного (прогностического) содержания теории, чем обнаружение фальсифицирующих ее примеров. Казалось бы, в такой формулировке Лакатос возвращается к неопозитивизму, но следует помнить, что, во-первых, верифицируемость и фальсифицируемость, как это было отмечено выше, не противоречат друг другу, и, во-вторых, Лакатос, как и Поппер, принимает многие положения конвенционализма, рассматривая науку как некоторый род методологической игры.
Главная идея этой концепции состоит в том, что развитие научного знания происходит в результате конкуренциинаучно-исследовательских программ, составляющих «внутреннюю историю» науки.
Однако, для Л. представило трудность установить момент, когда одна научно-исследовательская программа окончательно может вытеснить другую. Такое вытеснение происходит также и потому, что наступает «точка насыщения», когда программа встречает на своем пути все больше трудностей, противопоставляет им ad hoc гипотезы, которые размывают ее «жесткое ядро» и приводят к ее коллапсированию.
По Л., история науки ― это история событий, выбранных и интерпретированных некоторым нормативным образом. И если это так, то следующая проблема ― это проблема оценки конкурирующих реконструкций или научно-исследовательских программ.
15. Проблемы философии науки в теоретическом наследии А. И. Герцена (А. И. Герцен «Письма об изучении природы»)
Выделяя осн. мысль первого письма, Герцен писал Огареву: “Логика хвастается тем, что она a priori выводит природу и историю. Но природа и история тем велики, что не нуждаются в этом, еще более – они сами выводят логику a posteriori”. Герцен упрекает не только философию за притязание “на обладание если и не всею истиною”, то на единственно верный путь к ней.
В этом же он обвиняет естествознание, к-рое, в свою очередь, будучи не в состоянии понять объективность разума, не обладая должным методом познания, изобретает “свои маленькие привиденьица” в виде жизненной силы, эфира, теплотвора, электрической материи, к-рые не столько объясняют природные явления, сколько уводят от истины. Потому, считает Герцен, “философия без естествоведения так же невозможна, как естествоведение без философии”. В примечании к “Письму” о греч. философии Герцен замечает, что, излагая главные ее моменты, он хотя и следовал лекциям Гегеля, однако в самом изложении древн. философии сделал “некоторые довольно важные отступления”, т. к. “во многих случаях не хотел повторять чисто абстрактных и пропитанных идеализмом мнений германского философа”. Оценивая в целом свое изложение истории философии, Герцен замечает, что “в таком виде, кажется, у нас она не часто излагалась”.
Продолжая критику философского идеализма, Герцен определял природу как «родословную мышления», а в идее чистого бытия видел всего лишь иллюзию. Природа для материалистически настроенного мыслителя – вечно живое, «бродящее вещество», первичное по отношению к диалектике познания. В Письмах Герцен, вполне в духе гегельянства, обосновывал последовательный историоцентризм: «ни человечества, ни природы нельзя понять мимо исторического бытия», а в понимании смысла истории придерживался принципов исторического детерминизма. Однако в размышлениях позднего Герцена прежний прогрессизм уступает место гораздо более пессимистическим и критическим оценкам.
В первую очередь это относится к его анализу процесса формирования в обществе нового типа массового сознания, исключительно потребительского, основанного на вполне материалистическом индивидуализме (эгоизме). Такой процесс, по Герцену, ведет к тотальному омассовлению общественной жизни и соответственно к ее своеобразной энтропии («поворот всей европейской жизни в пользу тишины и кристаллизации»), к утрате индивидуального и личностного своеобразия. «Личности стирались, родовой типизм сглаживал все резко индивидуальное и беспокойное» (Концы и начала, 1863). Разочарование в европейском прогрессе, по признанию Герцена, привело его «на край нравственной гибели», от которой спасла лишь «вера в Россию». Герцен надеялся на возможность установления социалистических отношений в России (хотя и испытывал немалые сомнения в прежних революционных путях, о чем писал в статье К старому товарищу, 1869). Перспективы развития социализма Герцен связывал прежде всего с крестьянской общиной.
Источник: ronl.org
Научные революции. Теория Томаса Куна, концепция И. Лакатоса.
C незапамятных времен науку исследовали и теоретически, и эмпирически. В каждой науке формируются не только высказывания о познаниях в той или иной предметной области, но и общие правила и предписания, относящиеся к построению, методике и терминологии. Интерес к феномену развития науки, законам ее развития столь же стар, как и сама наука.
Две с половиной тысячи лет истории науки не оставляют сомнении в том, что в том, что наука развивается, то есть необратимо качественно меняется со временем. Она наращивает свой объем, непрерывно разветвляется, усложняется и тому подобное. Развитие науки определяется внешними и внутренними факторами.
К первым относится влияние государства, экономических, культурных, национальных факторов и ценностных установок ученых. Вторые определяются внутренней логикой развития науки.
Развитие научного знания отличается своеобразной неровностью, причудливым переплетением медленного накопления данных и резкими изменениями, связанными с внедрением радикально новых идей вызывающим обвальное изменение всей естественнонаучной картины мира. Но наука изменила бы самой себе, если бы в этом «броуновском движении» гипотез, открытий, теорий не попыталась бы отыскать некую упорядоченность, закономерный ход становления и смены идей и концепций, то есть обнаружить скрытую логику развития научного знания.
Внутренняя логика имеет свои особенности на каждом из уровней исследования, эмпирическому уровню присущ кумулятивный характер, поскольку даже отрицательный результат наблюдения или эксперимента вносит свой вклад в накопление знаний. Теоретический уровень имеет более скачкообразный характер, так как каждая новая теория представляет собой качественное преобразование своей системы знания, как правило, новая теория не отрицает предшествующую полностью, а включает ее в качестве частного случая («…устаревшую теорию всегда можно рассматривать как частный случай ее современного преемника…», — пишет Томас Кун).
Вопрос о смене научных концепций является одним из наиболее интересных в современной методологии науки. В первой половине XX века основной структурной единицей развития науки считалась теория, и вопрос о ее смене ставился в зависимость от ее подтверждения или опровержения.
Главной методологической проблемой считалось сведение теоретического уровня исследования к эмпирическому, что в конце-концов оказалось невозможным. К концу XX века философская теория развития науки считается в значительной степени сформированной. Теория Томаса Куна (теория научных революций), К. Проппера (Логико-методологическая концепция) и И. Лакатоса (Методология исследовательских программ), Ст. Тулмина (Эволюционная модель развития науки), П. Фейерабенда и М. Полани занимают достойное место в сокровищнице мировой философской мысли. В настоящее время наиболее четко вырисовываются две основные модели развития науки:
история науки как кумулятивный, поступательный, прогрессивный процесс;
история науки как развитие через научные революции.
Каждая из этих моделей доминировала в конкретные периоды развития науки. Долгое время господствующей моделью развития научного знания была кумулятивная, так как в науке больше, чем в любой другой сфере человеческой деятельности, происходит накопление знаний.
Кумулятивная модель строится на идее, что каждый последующий шаг в науке можно сделать, лишь опираясь на предыдущие достижения, поэтому новое знание всегда лучше, совершеннее старого, точнее отображает действительность. В силу этого обстоятельства значение имеют только те элементы знания, которые соответствуют современным теориям; отвергнутые идеи, признаваясь ошибочными, являются не более чем заблуждениями, отклонениями от магистрального пути развития науки.
В середине ХХ века в науку проникают идеи прерывности развития. Они четко формулируются в модели научных революций. Работы ряда физиков, философов, методологов и историков науки были посвящены поиску более емкой структурно-понятийной научной формации, чем фундаментальная теория, с помощью которой удалось бы найти механизмы, приводящие к революциям в науке, обосновать смену стилей мышления, научных картин мира, типов научной рациональности. Наиболее известными являются следующие структурно-понятийные формации: научная парадигма Томаса Куна, научно-исследовательская программа И. Лакатоса.
Теория Томаса Куна о научных революциях
Пожалуй, наибольшее число сторонников, начиная с 60-х гг. нынешнего века, собрала концепция развития науки, предложенная американским историком и философом Томасом Куном. Это концепция социологической и психологической реконструкции и развития знаний, которую он изложил в широко известной работе по истории науки «Структура научных революций».
В этой работе исследуются социокультурные и психологические факторы в деятельности, как отдельных ученых, так и исследовательских коллективов.Теория Томаса Куна заключается в том, что развитие науки представляет собой процесс поочередной смены двух периодов — «нормальной науки» и «научных революций». Причем последние гораздо более редки в истории развития науки по сравнению с первыми. Социально-психологически характер концепции Куна определяется его пониманием научного сообщества, члены которого разделяют определенную парадигму, приверженность к которой обуславливается положением его в данной социальной организации науки, принципами, при его обучении и становлении как ученого, симпатиями, эстетическими мотивами и вкусами. Именно эти факторы, по Куну, и становятся основой научного сообщества.
Центральное место в концепции Куна занимает понятие парадигмы (понятие, введенное Куном в методологию науки; буквальный смысл слова — образец), или совокупности наиболее общих идей и методологических установок в науке, признаваемых данным научным сообществом. «Под парадигмами я подразумеваю, признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу». Парадигма обладает двумя свойствами:
она принята научным сообществом как основа для дальнейшей работы (Понятие парадигмы у Томаса Куна тесно связано с категорией «научного сообщества». Научное сообщество состоит из людей, признающих данную парадигму, в свою очередь, парадигма — это то, что членов научного сообщества объединяет.);
она содержит переменные вопросы, т.е. открывает простор для исследователей. Парадигма – это начало всякой науки, она обеспечивает возможность целенаправленного отбора фактов и их интерпретаций. В ней содержатся общепринятые образцы решения конкретных проблем.
Развитие, приращение научного знания внутри, в рамках определенной парадигмы (аристотелевская динамика, птолемеевская астрономия, ньютоновская механика), получило название «нормальной науки». В теории Томаса Куна «Нормальной наукой» называется исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых научных достижений, которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом в качестве основы для развития, то есть это исследование в рамках парадигмы и направленное на поддержание этой парадигмы («…термин «нормальная наука» означает исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых научных достижений — достижений, которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности»).
При ближайшем рассмотрении «создается впечатление, будто бы природу пытаются втиснуть в парадигму, как в заранее сколоченную и довольно тесную коробку», «явления, которые не вмещаются в эту коробку, часто, в сущности, вообще упускаются из виду». Нормальная наука не ставит своей целью создание новой теории, и успех в нормальном научном исследовании состоит не в этом. Исследование в нормальной науке направлено на разработку тех явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо предполагает. Кратко деятельность ученых в рамках нормальной науки можно охарактеризовать как наведение порядка (ни в коем случае не революционным путем).
Аномалии и кризис в науке
В теории Томаса Куна развитие «нормальной науки” длится до тех пор, пока существующая парадигма не утрачивает способности решать научные проблемы. «До тех пор пока средства, представляемые парадигмой, позволяют успешно решать проблемы, порождаемые ею, наука продвигается наиболее успешно и проникает на самый глубокий уровень явлений, уверенно используя эти средства. Причина этого ясна.
Как и в производстве, в науке смена инструментов — крайняя мера, к которой прибегают лишь в случае действительной необходимости. Значение кризисов заключается именно в том, что они говорят о своевременности смены инструментов».
Как уже было сказано, нормальная наука не ставит своей целью нахождение нового факта или теории, тем не менее новые явления вновь и вновь открываются научными исследованиями, а радикально новые теории опять и опять изобретаются учеными. На одном из этапов развития «нормальной науки” непременно возникает несоответствие наблюдений и предсказаний парадигмы, возникают аномалии. «Открытие начинается с осознания аномалии, то есть с установления того факта, что природа каким-то образом нарушила навеянные парадигмой ожидания, направляющие развитие нормальной науки».
Это осознание различия между вновь обнаруженными фактами и теорией приводит затем к более или менее расширенному исследованию области аномалии. Когда таких аномалий накапливается достаточно много, прекращается нормальное течение науки и наступает состояние кризиса, которое разрешается научной революцией, приводящей к ломке старой и созданию новой научной теории — парадигмы. Смена парадигм есть не что иное, как научная революция. Осознание кризиса составляет предпосылку революции («Банкротство существующих правил означает прелюдию к поиску новых»).
Научная революция, в отличие от периода постепенного накопления (кумуляции) знаний, рассматривается как такой некумулятивный эпизод развития науки, во время которого старая парадигма замещается полностью или частично новой парадигмой, несовместимой со старой. Решающая новизна концепции Куна заключалась в том, что смена парадигм в развитии науки не является детерминированной однозначно, т.е. не носит линейного характера.
В критический момент перехода от одного состояния к другому имеется несколько возможных продолжений. Как во время политических революций выбор между конкурирующими политическими институтами оказывается выбором между несовместимыми моделями жизни общества, так и во время научных революций выбор между конкурирующими парадигмами оказывается выбором между несовместимыми моделями жизни научного сообщества.
Какая именно точка зрения будет выбрана, зависит от стечения самых разнообразных обстоятельств. Таким образом, логика развития науки содержит закономерность, но закономерность эта «выбрана» случайно из целого ряда других, ничуть не менее закономерных возможностей.
Теория Томаса Куна Кун утверждает, что «Вследствие того, что выбор носит такой характер, он не детерминирован и не может быть детерминирован просто оценочными характеристиками процедур нормальной науки… Когда парадигмы, как это и должно быть, попадают в русло споров о выборе парадигмы… каждая группа использует свою собственную парадигму для аргументации в защиту этой же парадигмы». Кун показывает, что научные революции не являются кумулятивным этапом в развитии науки, напротив, кумулятивным этапом являются только исследование в рамках нормальной науки, благодаря умению ученых отбирать разрешимые задачи-головоломки. Утверждение новой парадигмы осуществляется в условиях мощного противодействия сторонников прежней парадигмы, да к тому же новаторских подходов может оказаться несколько («… различия между следующими друг за другом парадигмами необходимы и принципиальны»). Поэтому выбор принципов, которые составят будущую успешную парадигму, осуществляется учеными не только на основании логики или под давлением эмпирических фактов, сколько в результате внезапного «озарения», «просветления», иррационального акта веры именно в то, что мир устроен именно так, а не иначе.
Методология научно-исследовательских программ И.Лакатоса
Однако далеко не все исследователи методологии научного познания согласились с теорией Куна. Альтернативную модель развития науки, также ставшую весьма популярной, предложил Имре Лакатос. Его концепция, названная методологией научно-исследовательских программ, по своим общим контурам довольно близка к куновской, однако расходится с ней в принципиальнейшем пункте.
Имре Лакатос считает, что выбор научным сообществом одной из многих конкурирующих исследовательских программ может и должен осуществляться рационально, на основе четких, рациональных критериев. И. Лакатос развивает свою, довольно близкую к куновской, концепцию методологии научного познания, которую он называет методологией научно-исследовательских программ.
Она применяется им не только для трактовки особенностей развития науки, но и для оценки различных конкурирующих логик научного исследования. Согласно И. Лакатосу, развитие науки представляет собой конкуренцию научно-исследовательских программ, когда одна исследовательская программа вытесняет другую.
Сущность научной революции заключается в том, что сравнивать с эмпирией нужно не одну изолированную теорию, но серию сменяющихся теорий, связанных между собой едиными основополагающими принципами. Такую последовательность теорий он и назвал научно-исследовательской программой.
Поэтому фундаментальной единицей оценки процесса развитая науки является не теория, а исследовательская программа.Эта программа имеет следующую структуру.• «Жесткое ядро», включающее в себя неопровержимые для сторонников программы исходные положения (нефальсифицируемые гипотезы). То есть то, что является общим для всех ее теорий. «Жесткое ядро» программы сопоставимо с понятием куновской парадигмы.
Существование «жесткого ядра» — необходимое условие самого процесса научного исследования.Это метафизика программы: наиболее общие представления о реальности, которую описывают входящие в программу теории; основные законы взаимодействия элементов этой реальности; главные методологические принципы, связанные с этой программой. Например, жестким ядром ньютоновской программы в механике было представление о том, что реальность состоит из частиц вещества, которые движутся в абсолютном пространстве и времени в соответствии с тремя известными ньютоновскими законами и взаимодействуют между собой согласно закону всемирного тяготения.
Работающие в определенной программе ученые принимают ее метафизику, считая ее адекватной и непроблематичной. Но в принципе могут существовать и иные метафизики, определяющие альтернативные исследовательские программы. Так, в XVII в. наряду с ньютоновской существовала картезианская программа в механике, метафизические принципы которой существенно отличались от ньютоновских.
Таким образом по ядру можно судить о характере всей программы.• «Негативная эвристика». Это своеобразный «защитный пояс» ядра программы, состоящий из вспомогательных гипотез и допущений, снимающих противоречия с аномальными фактами, предохраняющий ее ядро от фальсификации, от опровергающих фактов.
Этот «защитный пояс» программы принимает на себя огонь критических аргументов. Кольцо вспомогательных гипотез призвано сдерживать атаки контролирующих проб и всячески защищать и консолидировать ядро.
И если даже в рамках программы назревают аномалии при решении проблем, их можно не брать во внимание, а продолжать исследование тех задач, которые решаемы. (Известно, что Ньютон, испытывавший трудности с объяснением стабильности солнечной системы, был вынужден допустить, что сам Бог исправляет отклонения в движении планет.)«Позитивная эвристика» — «…это правила, указывающие, какие пути надо избирать и как по ним идти». Иными словами, это ряд доводов, предположений, направленных на то, чтобы изменять и развивать «опровержимые варианты» исследовательской программы.
Позитивная эвристика представляет собой стратегию выбора первоочередных проблем и задач, которые должны решать ученые. Наличие позитивной эвристики позволяет определенное время игнорировать критику и аномалии и заниматься конструктивными исследованиями.
Обладая такой стратегией, ученые вправе заявлять, что они еще доберутся до непонятных и потенциально опровергающих программу фактов и что их существование не является поводом для отказа от программы. Это придает устойчивость развитию науки. Однако рано или поздно позитивная эвристическая сила исследовательской программы исчерпывает себя.
Встает вопрос о смене самой программы. «Вытеснение одной программы другой и представляет собой научную революцию». Фальсификации, т.е. теоретической критике и эмпирическому опровержению, подвергается лишь гипотезы «защитного пояса». По общему соглашению подвергать фальсификации жесткое ядро запрещается.
Центр тяжести в методологии исследовательских программ Лакатоса переносится c опровержения множества конкурирующих гипотез на фальсификацию, а вместе с тем на проверку и подтверждение конкурирующих программ.По характеристике Лакатоса, исследовательские программы является величайшими научными достижениями и их можно оценивать на основе прогрессивного или регрессивного сдвига проблем. Т.е. в первом случае ее теоретическое развитие приводит к предсказанию новых фактов.
Во втором программа лишь объясняет новые факты, предсказанные конкурирующей программой либо открытые случайно. Т.е. исследовательская программа может развиваться прогрессивно и регрессивно. Программа прогрессирует, пока наличие жесткого ядра позволяет формулировать все новые и новые гипотезы «защитного слоя”.
Когда продуцирование таких гипотез ослабевает и оказывается невозможным объяснить новые, а тем более адаптировать аномальные факты, наступает регрессивная стадия развития. «…Программа считается прогрессирующей тогда, когда ее теоретический рост, предвосхищает эмпирический рост, то есть когда она с некоторым успехом может предсказывать новые факты… программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от ее эмпирического роста, то есть когда она дает только запоздалые объяснения либо случайных открытий, либо фактов, предвосхищаемых и открываемых конкурирующей программой…» Исследовательская программа испытывает тем большие трудности, чем больше прогрессирует ее конкурент, и наоборот если исследовательская программа объясняет больше, нежели конкурирующая, то она вытесняет последнюю из оборота сообщества. Это связано с тем, что предсказываемые одной программой факты всегда являются аномалиями для другой.
Если у Куна аномалии являются чем-то внешним по отношению к парадигме и возникновение их для парадигмы случайно, то в концепции Лакатоса аномалии предсказываются программой и являются внутренними для научно-исследовательской деятельности. Именно поэтому развитие иной исследовательской программы (например, Ньютона) протекает в «море аномалий». И. Лакатос подчеркивает большую устойчивость исследовательской программы: «Ни логическое доказательство противоречивости, ни вердикт ученых об экспериментально обнаруженной аномалии не могут одним ударом уничтожить исследовательскую программу».Исходным пунктом лакатосовской концепции является поддерживание научно-исследовательской программы, ее жесткого ядра, несмотря на аномалии, до тех пор, пока эта программа прогрессирует, до выдвижения новой более прогрессивной программы. Научные революции связаны со сменой научно-исследовательских программ, замены «жесткого ядра» старой программы «жестким ядром» новой.Теория Томаса Куна и И. Лакатоса оказались самыми влиятельными реконструкциями логики развития науки во второй половине XX века. Обе эти концепции опираются на этапы в развитии науки, которые принято называть научными революциями.
Список используемой литературы
Источник: znanija24.ru