несомненным знанием, хотя бы только мыслимый, следовало свести к нулю.
Но способны ли интеллект или чувства доказательно обосновы вать знание?
Скептики сомневались в этом еще две с лишним тысячи лет назад. Однако
скепсис был вынужден отступить перед славой ньютоновской физики.
Эйнштейн оп ять все перевернул вверх дном, и теперь лиш ь немн огие
философы или ученые все еще верят, что научное знание является
доказательно обоснованным или, по крайней мере, может быть таковым.
Столь же немногие осознают, что вместе с этой верой падает и классическая
шкала интеллектуальных ценностей, ее надо чем-то заменить-ведь нельзя же
довольствоваться вместе с некоторыми логическими эмпирицистами
разжиженным идеалом доказательно обоснованной ист ины, низведенным до
«вероятной истины» (4), или «истиной как соглашением» (изменчивым
соглашением, добавим мы ), достаточной для некоторых «социологов знания»
Имре Лакатос-1: введение
Первоначальный замысел К. Поппера возник как результат
продумывания следствий, вытекавших из крушения самой подкрепленной*
научной теории всех времен: механики и теории тяготения И. Ньютона. К.
Поппер пришел к выводу, чт о доблесть ума заключается не в том, чтобы быть
осторожным и избегать ошибок, а в том, чтобы бескомпромиссно устранять
их. Быть смелым, выдвигая гипотезы, и беспощадным, опровергая их,- вот
девиз Поппера. Честь интеллекта защищается не в окопах доказательств или
«верификаций», окружающих чью-либо позицию, но точным определением
условий, при которых эта позиция признается непригодной для обороны.
Марксисты и фрейдисты, отказываясь определять э ти условия, тем самым
расписываются в своей научной недобросовестности. Вера — свойственная
человеку по природе и потому простительная слабост ь, ее нужно держать под
контролем критики; но предвзятость (commitment), считает Поппер, есть
тягчайшее преступление интеллекта.
Иначе рассуждает Т. Кун. Как и Поппер, он отказывается видеть в росте
научного знания кумуляци ю вечных истин (3). Он также извлек важнейший
урок из того, как эйнштейновская физик а свергла с престола ф изи ку Н ь ютона.
И для него главная проблема — «научная революция». Но если, согласно
Попперу, наука — это процесс «перманентной революции», а ее движущей
силой является рациональная критика, то, по Куну, рев олюция есть
исключительное событие, в определенном см ысле выходящее за рамки науки;
в периоды «нормальной науки» критика превращается в нечто вроде
анафематствования. Поэтому, полагает Кун, прогресс, возможный только в
«нормальной науке», наступает тогда, когда от критики переходят к
предвзятости. Требование отбрасывать, элиминировать «опровергнутую»
теорию он называет «наивным фальсификационизмом». Только в
6.4.4. Философия науки Имре Лакатоса и Томаса Куна: два направления в постпозитивизме
сравнительно редкие периоды «кризисов» позволительно критиковать
господствующую теорию и предлагать новую.
Взгляды Т. Куна уже подвергались критике, и я не буду здесь их
обсуждать. Замечу только, что благие намерения Куна — рационально
объяснить рост научного знания, отталкиваясь от ошибок
джастификационизма и фальсификационизма заводят его на зыбкую почву
иррационализма*.
С точки зрения Поппера, изменение научного знания рационально или,
по крайней мере, может быть рационально реконструировано. Этим должна
заниматься логика открытия. С точки зрения Куна, изменение научного
знания — от одной «парадигмы» к другой — мистическое преображение, у
которого нет и не мож ет быть рациональных правил. Это предмет психологии
(возможно, социальной психологии) открытия. Изменение научного знания
подобно перемене религиозной веры.
Столкновение взглядов Поппера и Куна — не просто спор о частных
деталях эпистемологии. Он затрагивает главные интеллектуальные ценности,
его выводы относятся не только к теоретической физике, но и к менее
развитым в теоретическом отношении социальным наукам и даже к
моральной и политической философии. И то сказать, если даже в
естествознании признание теории зависит от количественного перевеса ее
сторонников, силы их веры и голосовых связок, что же остается социальным
наукам; итак, истина зиждется на силе. Надо признать, чт о каковы бы ни были
намерения Куна, его позиция напоминает политические лозунги идеологов
«студенческой революции» или кредо религиозных фанатиков.
Моя мысль состоит в том, что попперовская логика научного открытия
сочетает в себе две различные концепции. Т. Кун увидел только одну из
них-«наивный фальсификационизм» (лучше сказать «наивный
методологический фальсификационизм»); его крит ика этой концепции
справедлива и ее можно даже усилить. Но он не разглядел более тонкую
концепцию рациональности, в основании которой уже не лежит «наивный
фальсификационизм». Я попытаюсь точнее обозначить эту более сильную
сторону попперовской методологии, что, надеюсь, позволит ей вы йти из-под
обстрела куновской критики, и рассматривать научные революции как
рационально реконструируемый прогресс знания , а не как обращение в новую
Г л а в а 2 .
ФАЛЛИБИЛИЗМ ПРОТИВ ФАЛЬСИФИКАЦИОНИЗМА
а) Догматический (натуралистический) фальсификационизм.
Эмпирический базис.
Существо разногласий станет яснее, если мы восстановим проблемную
ситуацию, как она возникла в философии науки после краха
«джастификационизма».
«Джастификационисты» полагают, будто научное знание состоит из
доказательно обоснованных вы сказ ываний. Признавая, что чисто логическая
дедукция позволяет только выводить одни высказ ывания из других
(переносить истинность), но не обосновывать (устанавливать) истинност ь, они
по-разному решают вопрос о природе тех высказываний, ист инность которых
устанавливается и обосновы ваетс я внелогическим образом. Классические
интеллектуалисты (в более узком смысле-«рационалисты») допускают весьма
различные, но в равной мере надежные типы «внелогического» обоснования —
откровение, интеллектуальную интуицию, опыт. Любые научные
высказывания могут быть выведены логически из подобных оснований.
Классические эмпирицисты считают такими основаниями только
сравнительно небольшое множество «фактуальных высказываний»,
выражающих «твердо установленные факты». Значения истинности таких
высказываний устанавливаются опытным путем, и все они образуют
эмпирический базис науки. Если требовать, чтобы в основаниях науки не было
ничего, кроме узкого эмпирического базиса, то для доказательного
обоснования научных теорий нужны более эффективные логические средства,
чем дедуктивная логика, которой огранич иваются интеллектуалисты,
например, «индукт ивная логика». Все Джастификационисты, будь то
интеллектуалисты или эмпирицисты, согласны в том, что единичного
высказывания, выражающего твердо установленный факт, достаточно для
опровержения уни версальной теории (4)» (5); но лишь немногие
осмеливаются утверждать, что конечной конъюнкции фактуальных
высказываний достаточно для «индуктивного» доказательного обоснования
универсальной теории (6).
Джастификационизм, считающий знанием лишь то, что доказательно
обосновано, был господствующей традицией рационального мы шлени я на
протяжении столетий. Скепт ицизм не есть отрицание джастификационизма;
скептики т олько п олагают, что нет (или не мо жет б ыть) доказательно
обоснованного знания и поэтому нет знания вообще. Они видят в «знании»
только разновидность веры, свойственной в сем одушевленным существам.
Тем самым скептицизм, остающийся джастификационистским,
дискредитирует знание, открывая дверь иррационализму, мистике, суевериям.
Поэтому понятны исключительные усилия, предпринимаемые
классическими рационалистами, чтобы спасти синтетические априорные
принципы интеллект уализма, и классическими эмпирицистами, спасающими
определенность э мпири ческого базиса и значимость индуктивного вывода.
Они верны кодексу научной чести, треб ующему воздерживаться от
необоснованных высказываний. Но и те, и другие терпят поражение:
кантианцы-от удара, нанесенного неэвклидовой геометрией и неньютоновской
физикой, эмпирицисты-от логической невозможности положить в основание
знания чисто эмпирический базис (еще кантианцы заметили, что никакое
научное высказывание не может быть вполне обосновано фактами и
гарантируя вместе с тем его безошибочность). Отсюда следовало, что все
теории в равной степени не могут иметь доказательного обоснования.
Философы неохотно признавали эт о по очевидным причинам:
классические джастификационисты страшились вывода, что если
теоретическая наука не имеет доказательного обоснования, то она есть не что
иное как софистика и иллюзия, если не бессовестное надувательство.
Философское значение пробабилизма (или «неоджастификационизма»)
состояло в попытке избежать такого вывода.
Пробабилизм возник благодаря усилиям группы кембри джских
философов, полагавших, что хотя научные теории равно необоснованны, они
все же обладают разными степенями вероятности (в том смысле, какой придан
этому термину исчислением вероятностей) по отношению к имеющемуся
эмпирическому подтверждению. (7) С этой точки зрения, кодекс научной
чести не так суров, как кажется: он требует только высокой вероят ности
научных теорий или хотя бы того, чтобы в каждом кон кретном случае были
указаны эмпирические подтверждения данной теории и определена
вероятность этой теории по отношению к этим подтверждениям.
Конечно, замена доказательной обоснованности вероятностью б ыла
серьезным отступничеством джастификационистского мышления. Но и оно
оказалось недостаточным. Вскоре было показано, главным образом благодаря
настойчивым усилиям Поппера, что при весьма общих условиях все теории
имеют нулевую вероятность, независимо от количества подтверждений; все
теории не только равно необоснованны, но и равно невероятны. (8 )
Многие философы все еще полагают, будто бы, потерпев неудачу в
попытках найт и хотя бы пробабилистское решение проблемы индукц ии, мы
тем самым вынуждены «отвергнуть все то, что наукой и здравым смыслом
рассматривалось как зн ание». (9) На этом фоне особенно видна нез аурядная
роль фальсификационизма, решившегося на радика льное изменение способов
оценки н аучных теорий и, шире, канон ов интеллект уальной честности.
Фальсификационизм тоже стал, так сказать, новым и значительным
отступничеством рационализма. Но это было отступлением от утопических
идеалов последнего, оно обнажило путаность и лицемерность
многочисленных попыток отстоять эти утоп ические идеалы и, следовательно,
сыграло прогрессивную роль.
Остановимся вначале на наиболее характерном в иде
фальсификационизма: догматическом (или «натуралистическом»)
фальсификационизме. Согласно этой концепции, все без исключения научные
теории опровержимы, однако существует некий неопровержимый
эмпирический базис. Это-строгий эмпирицизм, но без индуктивизма;
неопровержимость эмпирического базиса не переносится на теории. Поэтому
догматический фальсификационизм можно считать более слабым
вариантом джастификационизма.
Очень важно подчеркнуть , что само по себе признание
(подкрепленного) контрпримера решающим свидетельством против данной
теории еще не определяет методолога как догматического
фальсификациониста. С э ти м согласится любой кантианец или индуктивист.
Но и тот , и другой, почтит ельно склоняя голову перед отрицательным
результатом решающего экс перимента, в то же время озабочены прежде всего
тем, как получше укрепить пока еще не опровергнутую теорию, отсидеться в
ее окопах под критическим обстрелом со стороны другой теории. Например,
кантианцы верили в то, что евклидова геометрия и механика Ньютона
неприступны; индуктивисты верили, что вероятност ь этих теорий равна 1. Но
догматический фальсификационист прежде всего верит эмпирическому
контр -свидетельству, считая его единственным арбитром, выносящим
приговор теории.
Поэтому догматич еского фальсификациониста отличает то, что для него
все теории в равной степени гипотетичны. Наука не может доказательно
Источник: www.studmed.ru
Имре Лакатос — презентация
1922-1974 английский философ ученик К.Поппера автор теории и методологии научно-исследовательских программ, в рамках которых, вслед за Карлом Поппером, развил принцип фальсификации до степени, названной им утончённым фальсификационизмом. Теория Лакатоса направлена на изучение движущих факторов развития науки, она продолжает и вместе с тем оспаривает методологическую концепцию Поппера, полемизирует с теорией Томаса Куна.
Изображение слайда
Слайд 2
Лакатос сохраняет приверженность историцистскому направлению в философии науки: всякая методологическая концепция должна быть и историографической, ее оценка может быть дана по той рациональной реконструкции истории науки, которую она предлагает. В то же время Лакатос различает реальную историю познания с ее социально-психологическим контекстами, и ее логическую реконструкцию, используемую при анализе научного познания, которая носит у него название «внутренней истории».
Изображение слайда
Слайд 3: Структура программы: согласно Лакатосу, каждая научно-исследовательская программа, как совокупность определенных теорий, включает в себя:
Изображение слайда
Слайд 4: Характеризуя научно-исследовательские программы, Лакатос указывает такие их особенности:
Изображение слайда
Слайд 5: ОСНОВНАЯ ИДЕЯ МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ И ЕЕ ЦЕЛЬ
Изображение слайда
Слайд 6
Изображение слайда
Слайд 7
Философское изучение науки должно сосредоточиваться прежде всего на выявлении ее рациональных оснований, определяющих, по его мнению, профессиональную деятельность ученого. «Методология фальсификационизма и закономерностей научного знания»: реальны лишь те науки, которые позволяют изучать себя с точки зрения определенных логических требований. Это могут быть и эмпирические и теоретические науки, но они должны подчиняться целому ряду логических правил и законов, которые являются основными путями роста научного знания. В то же время он констатирует неопределенность рациональных оснований применительно к попперовской модели науки. По его мнению попытки решения проблемы обоснования знаний приводят к бесконечному регрессу оснований: основание любого знания должно иметь свое основание и т. д.
Изображение слайда
Слайд 8: РАЦИОНАЛЬНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ ИСТОРИИ НАУКИ И ЕЕ ОГРАНИЧЕННОСТЬ
Изображение слайда
Слайд 9: РАЦИОНАЛЬНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ ИСТОРИИ НАУКИ И ЕЕ ОГРАНИЧЕННОСТЬ
Изображение слайда
Слайд 10: РАЦИОНАЛЬНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ ИСТОРИИ НАУКИ И ЕЕ ОГРАНИЧЕННОСТЬ
Изображение слайда
Слайд 11: История науки и ее рациональные реконструкции»:
четыре типа методологических доктрин (одновременно – и критериев рациональности). 1.индуктивизм 2. конвенционализм 3. методологический фальсификационизм – признаются им неэффективными с точки зрения адекватности рациональной реконструкции науки Поиск оснований, которые позволяли бы с единой точки зрения изучать и объяснять познавательную деятельность ученых, логику научного исследования и исторический прогресс науки, приводит философа к четвертой доктрине 4. концепции научно-исследовательских программ (НИП). С ее помощью, по его мнению, возможно избежать проблемы обоснования конкретных теорий.
Изображение слайда
Слайд 12
Концепция НИП сохраняет определенную преемственность с эпистемологией Поппера. В качестве исходной модели роста научного знания Лакатос берет мир идей, автономно развивающегося знания, в котором осуществляется «внутренняя история» познания. по Попперу, на смену одной теории приходит другая, старая теория отвергается полностью по Лакатосу, рост знания осуществляется в форме критического диалога конкурирующих исследовательских программ. Именно они, а не теории, являются фундаментальной единицей развития науки. Лакатос доказывал, что рост «зрелой» теоретической науки является почти всегда результатом смены исследовательских программ, представляющих собой непрерывно связанную последовательность теорий.
Изображение слайда
Слайд 13
Научно-исследовательская программа — теоретически и логически связанное рациональное основание, которое включает в себя совокупность наиболее важных идей, теорий, гипотез. Структура НИП : жесткое ядро – исходное основание, которое принимается конвенционально и поэтому признается неопровержимым защитный пояс — вспомогательные гипотезы, выдвигаемые для обоснования самой научно-исследовательской программы, для согласования ее исходных элементов и объяснения самих познавательных действий ученых, дающий возможность учесть какие пути в науке в дальнейшем исследователь должен избегать. свод методологических «исследовательских правил»: положительная и отрицательная эвристики, аномалии, контрпримеры, вспомогательные гипотезы, парадоксы и т. д. Позитивная эвристика определяет отбор проблем исследований, направления усовершенствования созданных в рамках программы теорий, адаптации теорий к контрпримерам и аномалиям; негативная – указывает нежелательные методологические приемы, а также способы перевода удара опровергающих фактов с ядра теории на защитный пояс.
Изображение слайда
Слайд 14
Исследовательская программа реализуется в исторически развивающейся последовательности теорий, каждая из которых возникает из предыдущей путем модификации, вызванной встречей с противоречащими ей экспериментальными контрпримерами. «Твердое ядро» программы переходит от одной теории данной программы к другой, а защитный пояс, состоящий из вспомогательных гипотез, может частично разрушаться. Главная ценность программы – ее способность пополнять знания, предсказывать новые факты.
Противоречия и трудности в объяснении каких-либо явлений не влияют существенно на отношение к ней ученых (что в действительности и происходит!). Достаточно сильная в теоретическом отношении идея всегда оказывается достаточно богатой для того, чтобы ее можно было защищать.
Отсюда следует отказ от попперовской модели, в которой за выдвижением некоторой гипотезы следует ее опровержение. Ни один эксперимент не является решающим и достаточным для опровержения теории. Лишь когда будет разрушено «твердое ядро» программы, необходимым окажется переход от старой научно-исследовательской программы к новой. Это и составляет сущность «научной революции».
Изображение слайда
Слайд 15
Исследовательская программа прогрессирует, если ее теоретический рост предвосхищает рост эмпирический, т.е. если она с успехом предсказывает новые факты. регрессирует, если дает лишь запоздалые объяснения новым фактам, предсказанным конкурирующей программой либо открытым случайно. Если одна исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, чем другая, с ней конкурирующая, то первая вытесняет вторую.
Изображение слайда
Слайд 16
Новаторство Лакатоса заключается в замене попперовской идеи бинарного столкновения (теория – эксперимент) идеей тернарного противостояния (конкурирующие научно-исследовательские программы – эксперимент). Главным источником развития науки является — конкуренция исследовательских программ в деле лучшего описания и объяснения наблюдаемых явлений и, что еще важнее, предсказания новых фактов Другим значительным достижением Лакатоса является «поворот» попперовского критического рационализма к личности исследователя.
Научно-исследовательская деятельность — «картина научной игры», совершаемая по заранее принимаемым правилам. Они присутствуют в науке в качестве оценок рациональности действий ученого, демаркационного критерия для разграничения между наукой и псевдонауками, а также «кодекса научной честности» – избавляющего от переоценки исследователем разделяемой им теории: главную роль в нем играют скромность и сдержанность. Для ученого важно осознавать, в рамках какой научно-исследовательской программы и теории он находится. Такое осознание требует сравнения теорий и программ.
Изображение слайда
Слайд 17
Таким образом, у Лакатоса попперовский критический рационализм утрачивает свой негативно-разрушительный характер и становится конструктивным. С позиций методологии исследовательских программ выполнение принципов критического рационализма заключается не в попытке опровержения проверяемой теоретической системы, но в создании альтернативных концепций с целью рассмотрения исследуемой проблемы с максимального числа точек зрения. «Картина научной игры, которую предлагает методология исследовательских программ, весьма отлична от подобной картины методологического фальсификационизма. Исходным пунктом здесь является не установление фальсифицируемой гипотезы, а выдвижение исследовательской программы». Другими словами, ядро концепции НИП образует критический конвенциализм, согласно которому оценки в науке представляют собой форму особых соглашений, основания для которых задаются, как правило, научной элитой.
Изображение слайда
Слайд 18
НИП – исходный пункт научного исследования, это позволяет показать автономность и действительную познавательную роль «теоретической науки» появляется возможность объяснить известную непрерывность в развитии научного знания, и его относительную независимость от эмпирического уровня. Непрерывный характер развития науки в рамках концепции НИП сближает последнюю с «нормальной наукой» Т. Куна, однако уместно отметить, что чисто негативный характер куновской эвристики делает непонятным развития знания в его теории. В отличие от Куна, в концепции Лакатоса сделана попытка дать объяснение роста научного знания, обращаясь к объективной логике этого процесса, а не к психологии научного сообщества. Это выразилось в формулировке им объективного критерия сравнения исследовательских программ. Последний выполнен в терминах прогрессивного и дегенеративного сдвигов проблем (первый наблюдается тогда, когда смена теорий в рамках исследовательской программы сопровождается ростом их эмпирического базиса, в противном случае имеет место второй).
Источник: showslide.ru
Методология «Научно-исследовательских программ» Имре Лакатоса
1. Методология «Научно-исследовательских программ» Имре Лакатоса (1922-1974)
Методология «Научноисследовательских программ»
Имре Лакатоса (1922-1974)
Выполнила студентка группы ФК-142
Антонова Александра
2.
Как уже отмечалось, философия
науки К. Р. Поппера, поставившая
в центр внимания проблематику
развития научного знания,
должна была соотнести свои
выводы с реальной практикой
научного исследования в ее
историческом развитии. Вскоре
обнаружилось, что
предложенная им
методологическая концепция,
требующая немедленного
отбрасывания теорий, если эти
теории сталкиваются с опытными
опровержениями, не
соответствует тому, что
происходит и происходило в
науке. Это и привело ученика и
критика Поппе-ра Имре Лакатоса
(1922-1974) к разработке
«утонченного
фальсификационизма» или, как
чаще называют его концепцию,
методологии научноисследовательских программ.
3.
В основе этой методологии лежит
представление о развитии науки как
истории возникновения,
функционирования и чередования научноисследовательских программ,
представляющих собой связанную
последовательность научных теорий. Эта
последовательность, как правило,
выстраивается вокруг некоторой
фундаментальной теории, основные идеи,
методы и предпосылки которой
«усваиваются» интеллектуальной элитой,
работающей в данной области научного
знания. Такую теорию Лакатос называет
«жестким ядром» научноисследовательской программы.
4.
Если программа обладает хорошо развитой
«положительной эвристикой», то ее развитие
зависит не столько от обнаружения
опровергающих фактов, сколько от внутренней
логики самой программы.
Например, научно-исследовательская программа
И. Ньютона развивалась от простых моделей
планетарной системы (система с фиксированным
точечным центром — Солнцем — и единственной
точечной планетой, система, состоящая из
большего числа планет, но без учета
межпланетных сил притяжения и др.) к более
сложным (система, в которой Солнце и планеты
рассматривались не как точечные массы, а как
массивные и вращающиеся сферы, с учетом
межпланетных сил и пр.).
И это развитие происходило не как реакция на
«контрпримеры», а как решение внутренних
(формулируемых строго математически)
проблем, например устранение конфликтов с
третьим законом динамики или с запрещением
бесконечных значений плотности тяготеющих
масс.
5.
Маневрируя эвристиками («отрицательной» и
«положительной»), исследователи реализуют
творческий потенциал программы: то
защищают ее плодотворное «жесткое ядро» от
разрушительных эффектов различных
эмпирических опровержений с помощью
«защитного пояса» вспомогательных теорий и
гипотез, то стремительно идут вперед, оставляя
неразрешенные эмпирические проблемы, зато
объясняя все более широкие области явлений,
по пути исправляя ошибки и недочеты
экспериментаторов, поспешно объявляющих о
найденных «контрпримерах». До тех пор, пока
это удается, научно-исследовательская
программа находится в прогрессирующей
стадии. Однако программа все-таки не
«бессмертна». Рано или поздно наступает
момент, когда ее творческий потенциал
оказывается исчерпанным: развитие
программы резко замедляется, количество и
ценность новых моделей, создаваемых с
помощью «положительной эвристики», падают,
«аномалии» громоздятся одна на другую,
нарастает число ситуаций, когда ученые тратят
больше сил на то, чтобы сохранить в
неприкосновенности «жесткое ядро» своей
программы, нежели на выполнение той задачи,
ради которой эта программа существует.
Источник: ppt-online.org